Андрей Воронин - Русская сталь

— Вообще есть разные варианты развития событий. В Москве в основном две силы положили глаз на Крым. Скажу честно, под ту или другую вам по-любому придется лечь. Но одни вас трахнут нежно, с любовью. Другие — жестко.

— Еще вопрос кто кого трахнет, — перевел дух Картавый.

— Я сейчас уйду, а ты посоветуйся с остальными. Через меня можно кое-что решить. За определенную мзду готов облегчить вашу участь.

Картавый мог бы сейчас кликнуть всю команду. Велеть, чтоб надели на гостя наручники. Пусть он в таком виде излагает перед «отцами» Крыма свою программу. Но интуиция подсказывала ему не делать глупостей. Пусть уходит. Еще вопрос, кому сегодня больше повезло остаться в живых; может, не ему.

— Где тебя найти?

— Завтра сам найдусь. Ты уж позаботься проинформировать народ.

Голобродовский нос потихоньку зажил. Он даже не обращался за врачебной помощью, чтобы не тратить попусту деньги. Опухоль спала, боль утихла.

Сейчас, наверное, кости неправильно срастаются. Ну и пусть! Чтобы их совместить и выправить, нужна чуть ли не пластическая операция. Бешеные деньги. А на кой хрен?

Соблазнять баб ему уже поздновато. На светские приемы звать не будут. И на сцену получать Пулитцеровскую премию под шквальные аплодисменты зала тоже не попросят. Все написанное по-русски после революции 17-го года здесь гроша ломаного не стоит. Чехов — последний по счету, кого еще уважают.

Оценив сухой остаток своей литературной карьеры, он не слишком расстроился. Его теперь занимали другие материи: найти деньги на борьбу за свои права. Голобродов уже нисколько не сомневался, что военно-промышленный Голиаф собрался проигнорировать его, крохотного Давида. А если изловчиться и залупить гиганту в лоб камнем, пущенным из пращи?

Ссуда не светит, у дочери и зятя тоже просить без толку. Украсть? Где и как? Везде сигнализация, везде камеры. А если подбросить записку с угрозами и требованием денег? В большой магазин нельзя, там понадеются на своих охранников. В лавчонку или забегаловку? Да они на все пойдут, лишь бы не делиться ни с кем своими жалкими доходами. Сообщат в полицию без вариантов.

А если наехать на соплеменников? В городе куча эмигрантов, у некоторых свои крохотные заведения на задворках: парикмахерская на три кресла, табачный киоск или видеоларек. Им можно написать пару слов по-русски. Они лучше других знают, что русская мафия — это не толстые итальянцы и не негры в рэперских штанах. Русская мафия шутить не будет и обязательно исполнит угрозу.

Голобродов написал три записки печатными буквами. Незаметно подкинул одну в продуктовый магазин, где покупал иногда селедку, кислую капусту и черный хлеб. Другую — ювелиру, у которого пристроил когда-то бриллианты жены. Третью — в чебуречную, которую держали два брата из Грузии. Суммы указал вполне посильные для мелкого бизнеса. Угроз не пожалел: обещание порезать на куски было самым скромным.

Срок дал жесткий — два дня. Пусть человек выкладывает денежки, пока еще застигнут врасплох, растерян. На третий день он уже соберется с мыслями, начнет прикидывать, как бы избежать потерь.

Сложней всего для Голобродова оказалось выбрать место и время передачи дани. Место не должно быть слишком безлюдным, иначе его можно взять под наблюдение с приличной дистанции. На слишком людном месте переодетые полицейские могут крутиться совсем рядом под видом случайных прохожих или посетителей в надежде засечь момент, когда чья-то рука потянется к дуплу раскидистого дерева в парке.

В памятных делах из архивов КГБ эти проблемы редко возникали. Он помнил только один случай, когда советского резидента арестовали в начале шестидесятых годов при выемке документов из тайника, предназначенного для связи с информатором.

Вдруг Голобродова осенило: старый аквапарк под открытым небом, который вот-вот собираются демонтировать. Аквапарк устроен на живописном холме — желоба и трубы, по которым когда-то с визгом скатывалась вместе с водой публика, теперь стоят сухие и ржавые среди буйной растительности.

Пусть в назначенное время «жертвователь» скатает доллары в трубочку и перевяжет ниткой. Отпустит в верхней точке желоба, а Голобродов встанет поджидать ниже — никто не догадается, где именно.

Утром он встретился с Хантером. Адвокат сообщил, что нарыл новые данные насчет транснационального монстра со штаб-квартирами в Нью-Йорке, Лондоне, и Брюсселе. Уже знает, кто там реально контролирует фирму «SSZ-Technologies» — ту самую фирму «без имени», которой Голобродов передал все сведения насчет образца стали.