Андрей Воронин: Слепой в зоне

– Уже лучше. Ничего. Они в меня стреляли, зацепили, стреляли, как в собаку. И лосенка убили… – по впалым щекам Володьки Кондакова потекли слезы.

– Ладно, не плачь, мы с ними разберемся. Я все-таки тоже военный и кое-чего умею.

– Не надо туда соваться, не надо! Поехали, скажем милиции на посту.

– Какой милиции? Ты представляешь себе разницу – какая-то милиция и ФСБ?

– Какая уж попадется. Там есть один нормальный лейтенант, он меня как-то отпустил, – и Володька Кондаков поведал Глебу историю о том, как его однажды поймали два сержанта на «уазике» в выселенной деревне, а лейтенант отпустил…

Таким образом, благодаря своему новому знакомому, чернобыльскому бомжу, Глеб Сиверов узнал место, где находятся преступники, и то, что они достаточно хорошо вооружены. Он догадался, что скорее всего все подходы к ферме заминированы – об этом свидетельствовал взрыв автобуса киношников. Значит, там профессионалы, если они так тщательно все продумали. И ему, безусловно, придется попотеть.

Глеб быстро прикинул: до милицейского поста, до того места, где может быть телефон, километров восемнадцать-двадцать. И ему обязательно надо связаться с генералом Судаковым, во что бы то ни стало надо сообщить, что он обнаружил место и что предположительно к утру все будет закончено. А в том, что он справится с двенадцатью вооруженными преступниками, Глеб не сомневался, хотя и на легкую победу не рассчитывал.

– Я смогу пробраться через болото, подойти к ферме?

Кондаков с удивлением посмотрел на этого высокого, сильного человека и отрицательно замотал нестриженной головой:

– Нет, мужик, не пройдешь никогда. Там только я, да и то днем, с каким-нибудь шестом. Там трясина метров пять глубиной. Ухнешь – и с концами.

– Ага… – недовольно нахмурился Глеб, – А как к этой ферме еще можно пройти?

– По дороге, как все люди.

– А ты чего не пошел по дороге?

– Дорога хорошо видна, они бы меня заметили и пристрелили.

– Но ведь сейчас ночь!

– Нет, по дороге лучше не ходить, там, наверное, мины, – проявил сообразительность Кондаков.

– Это тоже правильно. Вот что: ты сейчас пойдешь на милицейский пост. У них, наверное, есть телефон, есть рация. Я тебе напишу номер, ты по нему позвонишь, скажешь, что ты от Слепого. Понял?

– А говорил, из КГБ… Кличка, как у зека…

– Фамилия у меня такая – Слепой.

– А…

Володька Кондаков догадался, что своему спасителю лучше не прекословить.

Да и хотелось помочь ему, ведь тот сделал укол, перевязал, дал воды, потом дал еще каких-то таблеток, от которых сделалось легче.

– До милиции далеко, километров восемнадцать.

Но если напрямик, то – девять.

– Вот и иди напрямик.

– Они не дадут мне звонить. Они меня схватят и отправят в приемник, начнут выяснять, кто я, что я…

– Дадут позвонить. Вот тебе мое удостоверение офицера ФСБ, – Глеб вытащил из кармана удостоверение сотрудника ФСБ на имя Федора Молчанова и передал его Володьке. – Скажешь, я тебе приказал срочно связаться с Москвой. Вот тебе номер, по которому ты позвонишь.

– А что я должен сказать?

– Я тебе все напишу. А если милиция не разрешит звонить, скажи, что генерал Судаков пошлет их всех куда Макар телят не гонял и им всем не поздоровится. Понял теперь?

– Понял, понял. Я все понял, Федор. Одного не пойму: Слепой ты или Молчанов?

– Да какая разница! Главное, я человек хороший.

– Это точно!

Глеб сел и быстро написал записку генералу Судакову, вернее, то, что должен был по телефону сообщить бомж Кондаков в далекую Москву.

– Иди. Хотя погоди. На тебе воды и возьми чего-нибудь пожрать.

Они расставались, как старые друзья.

– Так, а ты куда сейчас? – с заботой в голосе справился у Глеба Володька.

– Я поеду на ферму. А ты быстро иди на милицейский пост и свяжись с Москвой. Понял?

– Так точно! – по-военному отчеканил Володька, чувствуя прилив сил. – Ты только осторожнее, Федор, – напутствовал он и через пять секунд растворился в темноте. Отойдя, остановился, думая, что Глеб его не видит.

– Чего встал? Вперед! – крикнул Сиверов.

«Уазик» завелся и с выключенными фарами помчался по разбитой гравийке в сторону выселенной деревни, а от нее к колхозной ферме.

Уже был первый час ночи, когда Глеб бросил «уазик» с заглушенным двигателем километрах в полутора от фермы и, увешанный оружием, направился через кусты в сторону фермы. Он отдавал себе отчет, что ужасно рискованно идти по дороге, которая, несомненно, заминирована, но рассчитывать пробраться через болото и оказаться на ферме незамеченным не приходилось. И через реку переправиться с оружием не удастся. А если те, кто на ферме, действительно профессионалы, то они заминировали все вокруг. И Глебу ничего не оставалось, как, понадеявшись на удачу, двинуться рядом с дорогой, тщательно прощупывая перед собой автоматным шомполом каждый сантиметр земли, чтобы уберечься от зарытых мин.