Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Но харчей, чтобы накормить отряд из семидесяти человек, парашютами не доставишь. Ночами уходят след в след, чтобы не оставлять предательские тропы, небольшие группы за хлебом и мукой. А когда их не хватает, приносят овес, насчет которого любит прохаживаться веселый боец Ленька Жердяй:

– Скоро от овса ржать как лошади начнем.

Но и овса не хватает. Скупые порции водянистой кашицы, где желтеют редкие капли постного масла. Остатки пшена, гороха, небольшой запас тушенки старшина Будько бережет на черный день. Так же берег и бочку квашеной капусты, а когда открыли ее, чтобы сварить щи, попятились от вони.

Замерзла, почернела капуста, затем оттаяла и загнила. Вот тебе и черный день. Начальник санчасти Наталья Малеева, хоть и привыкшая к партизанской жизни, потянула носом запах из бочки, зачерпнула ладонью осклизлые лохмотья и категорически заявила:

– Выбросить немедленно! Нам еще дизентерии не хватало.

– Да вы что, Наталья Сергеевна! – всплеснул руками старшина Будько. – Помоем хорошенько, а что сгнило – выбросим. Сто двадцать килограммов в бочке, сплошные витамины.

– Отрава, а не витамины! Выбрасывайте немедленно!

Яков Павлович Будько побежал к Журавлеву. После долгого спора капусту все же отстоял. Промыли родниковой водой и варили с пшеном и мелко накрошенным салом. Голодные бойцы жадно глотали отдающее гнилью варево, а Жердяй по своей обычной привычке даже хвалил с подначкой:

– Щи лесные, особые. Как наш особый отряд. Зато ночью спать не скучно: сплошное бурчанье и прочие приятные звуки по всей землянке.

Но большинству было не до смеха. Три дня шла сильная метель, которая не давала выйти из лагеря и добыть хоть какой-то еды. Несколько истощенных и сильно простуженных бойцов поместили в санчасть. Другие неподвижно лежали на нарах в своих землянках, сонные и безразличные ко всему.

Капитан приказал вскрыть НЗ, но полсотни банок консервов и какое-то количество крупы не могли поднять на ноги людей.

Наталья Малеева рано утром пришла в командирскую землянку и со злостью спросила капитана:

– Ты думаешь, на войне люди только от пуль погибают? Ночью от голода парень умер. Заснул и не проснулся. Сегодня-завтра еще кто-то умрет. Необратимые изменения в желудке. Режьте лошадь и кормите бойцов бульоном. Мяса давайте понемногу.

Но даже после этого умерли еще двое ослабевших бойцов, те, кто перенес ранения или был сильно простужен.

– Нужен хлеб и хоть немного сахара. Делай что-нибудь, Иван Макарович, – снова пришла в командирскую землянку хирург Малеева.

– В какую графу погибших занести? – растерянно и не к месту спросил комиссар Зелинский. – Погибшие или умершие от ран?

– От голода умерли! – срывая голос, крикнула врач. – Пока ты, Илья Борисович, свои отчеты составлял, они и умирали.

Зелинский, исхудавший, как и все, с торчавшим, словно клюв, горбатым носом, растерянно перебирал бумаги.

Кое-как сумела пробиться через сугробы и принесла несколько буханок хлеба группа во главе со старшиной Будько. Вторая группа, возвращаясь, угодила в засаду. Из четырех человек вернулся лишь один. Вытряхнул из мешка искрошенный пулями хлеб, немного сала и осколки разбитой бутылки из-под масла.

– Вот, все что смог…

Немцы, словно почуяв бедственное положение отряда, перекрыли дороги. На перекрестках и холмах торчали бронетранспортеры, патрульные мотоциклы.

Крепко выручил отряд (фактически спас) боец Иван Луков. От своих земляков узнал, что на запасных путях застрял из-за поломки вагон муки. Подпольщики, как могли, тянули с ремонтом, ссылаясь на нехватку запасных частей и глубокий снег.

Пришел молодой офицер и несколько минут наблюдал за бригадой из трех человек, которые старательно возились с железяками.

– Ленивые свиньи, да? – улыбаясь, подвел он итог. – Таких вешают как саботажников. Не закончите ремонт через пару дней – прикажу повесить всех троих.

Журавлев понял, что надо спешить. Ночью муку охранял сторож, а неподалеку постоянно обходил запасные пути патруль из двух солдат железнодорожной охраны. В отряде осталось всего две повозки с лошадьми. Еще две увели из полицейской конюшни.

– Постарайся обойтись без стрельбы, – инструктировал капитан Николая Мальцева. – Сам знаешь, фрицы на заложниках отыграются, да еще этот гаденыш-лейтенант следит. Сторожа обезопасить надо. Связать, синяков понаставить.

– Не пощадят его, – сказал сержант.

– А наших ребят кто пощадит, которые с голодухи доходят? – разозлился Журавлев. – Выполняй задание!