Владимир Першанин - Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Бывший интендант Саяпин убегал через центральный вход. Это был рискованный, но единственный выход. Из оружия у него остался лишь пистолет. Кинувшегося на него бойца он свалил выстрелом в лицо, другого сбил с ног и вырвался наружу. Это удалось не многим.

Бой подходил к концу. Пулеметчик из полицаев развернул «дегтярев» и успел срезать одного из бойцов. Пули опрокинули полицая, а штурмовая группа растекалась по комнатам и коридорам, добивая остатки гарнизона.

Мало кто из полицаев поднимал руки и просил пощады. Почти все, за исключением нескольких оборонцев, дрались отчаянно. Когда заканчивались патроны, они кидались напролом в отчаянной попытке выскочить наружу.

Почти никому не удалось это сделать. Подготовленные к схваткам в упор, бойцы отряда «Застава» расстреливали и добивали остатки гарнизона. В таких ожесточенных схватках противника не щадят.

– Дяденька, не надо! – срывающимся голосом закричал один из молодых полицаев-оборонцев.

Боец, бежавший к нему, видел залитый кровью подвал, где успели расстрелять тесно набитую камеру. Удар приклада проломил полицаю голову, и боец уже искал следующую цель.

Через полчаса все закончилось. Грузили на повозки раненых и погибших бойцов, собирали трофеи. Вокруг старшего лейтенанта Кондратьева толпились освобожденные из подвалов люди. Некоторые убежали, другие просили:

– Возьмите с собой! Фрицы вернутся, все равно нас разыщут.

Надо было торопиться. С дальней стороны деревни уже подступали полицаи, переброшенные из района на грузовиках. Ими командовали немецкие офицеры и унтеры. Спешно развернули два миномета и открыли беглый огонь.

– Уходим!

– Что с заключенными делать?

– Вместе с вами пойдем, – решительно заявил парень с захваченным ручным пулеметом на плече.

Немецкий гарнизон при входе в село, хоть и понес потери, продолжал бой, преграждая красноармейцам путь к отступлению.

– Мальцев, бери с десяток бойцов и заткни им пасть! – крикнул Кондратьев. – Они половину перебьют, пока мы пробьемся. Да и повозки с ранеными в обход не протащишь.

– Ясно! – Старший сержант торопливо собирал группу. – Берите больше гранат. Эй, герой с пулеметом, со мной пойдешь.

Со двора посылал мины 80-миллиметровый миномет, вел огонь уцелевший «МГ-34». Почуяв подмогу, лейтенант, командир немецкого гарнизона, приказал усилить огонь.

– Они в кольце! Наши надавят посильнее, всю шайку положим!

Надо отдать должное, пожилой лейтенант, ветеран прошлой войны, командовал умело и не прятался от пуль. В начале войны у него под Смоленском погиб сын, недавно призвали в армию внука, который тоже мог погибнуть в затянувшемся походе на Восток.

Зажигательные пули воспламенили соломенную крышу одного из ближних домов. Дикая страна, и крыши из соломы! Лейтенант точной очередью уложил женщину, выскочившую на улицу.

– Жгите их всех! – показывал цель лейтенант. – Пусть вся шайка подохнет в огне.

Он уже не вспоминал, что некоторые дома принадлежат полицаям (все они предатели!), а в одном живет женщина, с которой он встречался с лета и даже обещал увезти в Германию.

Но усиленный огонь (патронов хватило) и горящие дома заволокли дымом двор гарнизона. Этим немедленно воспользовались Николай Мальцев, его группа и партизаны Андрея Зинякова.

Через проволоку полетели трофейные гранаты-«колотушки», бутылки с бензином. Сапер из отряда «Сталинцы» поднял над головой связку тротиловых шашек и швырнул ее, целясь в размолоченное, полусгоревшее крыльцо и выбитую дверь.

Лейтенант стрелял в него из автомата, продолжая выкрикивать:

– Жгите их!

Он угодил в цель. Рослый сапер упал в подтаявший снег. Но и связка влетела в дверной проход. Взрыв проломил стену и перегородку, отбросил пулеметчика вместе с его станковым «МГ-34».

Горела перегородка, оклеенная цветными картинками из журналов, широкая деревянная кровать. О стену разбилась метко брошенная бутылка с бензином. Загорелся облитый горючей жидкостью унтер-офицер, продолжавший стрелять из своего «МП-40».

Он выпустил из обгоревших пальцев автомат и бросился в глубину помещения, вспоминая, где находился бак с водой. Путь преградил изможденный высокий человек в замасленной путейской куртке.

Унтер-офицер с трудом расстегнул кобуру, но достать массивный «вальтер» не успел. Костлявый, как скелет, путеец-ремонтник, просидевший в тюремном подвале полтора месяца, обрушил обломок доски на голову унтер-офицера.