Александр Пересвет - Плата кровью

Вроде бы должно срастись – сползал Юрка по периметру, срисовал часового по огню сигаретки. Курит, подлец, на посту! Не соблюдает устав гарнизонной и караульной. А значит, и все остальные службу волокут как попало. Хорошо, что нацики – гражданские ублюдки. Даже если когда-то служили. В расслабоне находятся.

Значит, тут какое-то отдельное гнездо. Основная-то база в Старобельске. Не исключено, здесь у них что-нибудь вроде офицерского общежития. Может быть? Вполне. В пансионате-то, в тепле и уюте. А личный состав где-нибудь на станции кукует. Или на техстанции, что-то ведь про неё говорили. Неважно. Когда часового скрадём, узнаем. А там и офицерика изымем, спросим про пленных. Если поднимется шум, то пока тревожная группа от станции добежит, мы тут всё зачистить успеем. И свалим без прощания. Разве что парой растяжечек поблагодарим за приём…

Складывается? Ну, так-сяк. Но лучше вариантов не вырисовывается…

Всё! Так и решаем. Один остаётся наблюдать из лесочка, остальные к машине. Выжидать нужное время. Или, может, до кафе-бара дойти, что ближе к станции, погреться? Работает он? По идее, может до девяти функционировать.

С другой стороны, пить нельзя, а мужики, которые вечером даже пива не взяли, подозрительны. Да и на служивых легко нарваться, со станции или с того же пансионата. Привяжутся ещё…

Ничего, не так и холодно. Посидим в машине, посменяемся. А часиков в одиннадцать и пойдём…

Вот зараза! Привязался куплет из вообще-то любимого «Федота-стрельца». Как будто ритм выстукивал.

Или молитву.

Потому что дело сразу пошло вкось. Еланцу всего и нужно-то было, что подползти к часовому у ворот, немножко его стукнуть и уволочь в лесочек, где человечку задали бы пару заинтересованных вопросов. И отпустили бы.

Душу на покаяние.

К этому моменту разведчики вызнали уже всё, что можно установить наблюдением: сколько постов снаружи – один, как они контролируются изнутри – спорадически, как и как часто сменяется караул – раз в два часа, как ведут себя часовые – вольно.

По результатам сей исследовательской деятельности было установлено, что «укропы» службу тянут как попало, разгильдяйничают вовсю, за периметром не следят и вообще разговаривают громко и нечётко. Это может означать дополнительное нарушение устава внутренней и караульной службы вследствие употреблённых внутрь организма спиртосодержащих напитков. Причём нарушение систематическое – судя по тому, что оно запросто происходит в карауле. Да и когда «укропы» на этой войне трезвыми бывают?

И вот когда оставалось только всем этим воспользоваться в условиях не более сложных, нежели в сержантской учебке, и Еланец уже подполз на дистанцию броска, к фактически упакованному уже часовому, вывалился из двери пансионата второй с криком: «Дай курыть!»

Нет, ну где логика, а? Как раз тот, что в помещении, должен себе иметь сигареты в заначке, а вот тот, кто снаружи, обязан бдить в ночную тьму и мечтать смениться с поста. Тем более что в ночь подморозило, а это чучело стоит в простом бушлате.

Нет, Донбасс, конечно, далеко не Новосибирск, где иной раз в карауле тулуп так заиндевеет, что кажется – подожми ноги, и так и останешься в нём висеть, стоящем колоколом. Но и тут январь месяц – он не май ни фига…

И вот вам картина маслом! Вместо одного замёрзшего и потому ни на что не смотрящего часового стоят два урода посреди двора, курят и треплются по-украински о каких-то выплатах, которые им должны, но когда дадут и дадут ли – «це пытання». А Витька во всём гражданском лежит в пяти шагах от дорожки и ни хрена с фоном не сливается!

Да, прав был майор Передистый, когда говорил: «Устав есть закон военнослужащего! Его соблюдение – долг, его нарушение – смерть!». Этим хохлам что, устав не писан? Добровольцы, блин, волонтёры хреновы!

И не подстрелишь их просто так – вон, в здании пара окон светится. Не спит кто-то. А кому не спится в ночь глухую, если он находится в расположении воинской части? Правильно, дневальному, дежурному по роте… И какому-нибудь офицерскому… ладно, уроду. Который пьёт в кругу сослуживцев. А значит, дойдя до кондиции, пойдёт проверять боеготовность вверенного подразделения. Либо просто по жизни из штанов выпрыгун и сейчас, оставленный на хозяйстве в качестве дежурного офицера, выжидает ночи поглубже, чтобы с кайфом навалиться на задремавшего дневального.