Георгий Олежанский - Шах и мат

— Я зубами разорву ваши глотки! — бросил в ответ Смирнитский.

— Не смеши, — засмеялся Амир, — я предлагаю тебе сделку.

— Какую?

Смирнитский тянул время, пока не сомкнется внешнее кольцо и группа не начнет прочесывать местность, словно охотясь на волков, загоняя этих тварей в расставленные капканы.

— Я знаю, что скоро группа будет здесь, это вопрос времени, у нас осталось мало времени, может, минут пять, максимум десять.

«Проницателен!»

— К тому же, — говорил Амир, — если я еще промедлю, не смогу проскользнуть через оцепление.

— И что? — спросил Смирнитский.

— Дай уйти! — бросил Амир. — И ты останешься жив.

Смирнитский на такую сделку никогда не согласится. Даже при смерти, истекая кровью, он из последних сил будет цепляться за жизнь, чтобы только ноги бандитов не топтали землю.

— Эй, Амир, — сказал Смирнитский, — ты считаешь, что ситуация не в мою пользу, так?

— Пока еще да! Но этого времени вполне хватит, чтобы убить тебя.

— Так иди и убей! — Смирнитский оперся о ствол дерева, которое служило укрытием, и попробовал встать на ноги.

Тогда совсем рядом раздался голос Сулимана, с остервенением процедившего сквозь зубы:

— Как скажешь, собака!

Полсекунды: взведен курок…

Секунда: и палец начал спускать крючок…

Еще полсекунды: закрыв глаза, Смирнитский приготовился к смерти, отчетливо услышав щелчок…

Две секунды: прогремел выстрел.

Смирнитский обернулся: Сулиман Гагкаев, словно мешок картошки, завалился назад и рухнул на землю.

«Вот как, оказывается, просто сделать выбор», — пробубнил Разум Сергея.

— Полковник, — обратился к Смирнитскому стоявший рядом Амир, — не трогай.

Дернувшийся за выпавшим пистолетом Гагкаева Смирнитский замер.

— Подымайся, — скомандовал Амир, — отойди от тела.

— Ты! — недоумевал Смирнитский. — Убил дядю. Так вы делаете дела: продаете ради того, чтобы выторговать себе жизнь?

— Мало времени, чтобы объяснять сложившуюся ситуацию, — равнодушно произнес Амир, держа Смирнитского на прицеле, — да и не могу я.

— Попробуй, сукин ты сын! — огрызнулся Смирнитский.

— Поверь, полковник, если бы я хотел убить, — говорил Амир, — то давно бы убил и не терял времени даром. Мне нужно, чтобы ты передал своим командирам вот это. — Амир снял с шеи жетон с личным номером и бросил под ноги Смирнитскому.

— Что это? — подняв с земли жетон и убрав его во внешний нагрудный карман камуфляжа, спросил полковник.

— Личный номер, полковник. Мой личный номер.

— Черта с два, Амир!

— Я не Ами…

Собрав последние силы, Смирнитский бросил нож, который все это время держал в рукаве. В свете солнечных лучей лезвие рассыпалось миллионами ярких искр.

«Вот и все!» — пронеслось в голове Сереги, когда десять сантиметров холодной стали вошли в плоть, как в масло, чуть ниже сердца.

— Н-Е-Е-Е-Е-Т! — разнесся эхом полный боли и отчаяния крик Игоря Кириллова.

— Черт! — пробормотал Смирнитский, когда две пули — бронебойные — прошили насквозь бронежилет, разнеся по телу острую боль.

Сергей Разумовский не хотел, просто физика тела сработала. Мелкая дрожь отдалась в руках, спазм сдавил тело, и прогремело два выстрела.

Близ с. Даттах, через несколько часов после боя Кряхтя, Игорь Кириллов взвалил грузное тело начальника 3-го отдела Службы БТ чеченского Управления полковника Анатолия Ивановича Смирнитского на плечи и потащил к пункту сбора и эвакуации. Где конкретно, в зависимости от нынешнего положения, находился пункт эвакуации, Игорь представлял слабо, он ориентировался лишь на свою интуицию. Осмотревшись, он выбрал едва видневшуюся сквозь густую растительность сопку в полукилометре и, спотыкаясь на камнях горной дороги, что уходила вверх, потащил грузное тело полковника.

— Иваныч, — прокряхтел он, — откуда же в тебе столько… веса, твою мать.

Движением плеч он поправил сползавшего со спины полковника Смирнитского.

…Сознание то возвращалось к полковнику, то он снова проваливался в небытие…

— Ну? — спросил Анатолий Смирнитский, только-только получивший звание старшего лейтенанта, тревожно и растерянно глядя на жену.

10 августа 1987 года выдалось особым. А тут еще жена взялась за свои женские штучки — стала томить долгим ответами, когда сердце готово было вот-вот выскочить из груди. Она подошла к Анатолию, скорее даже подплыла, легкая и воздушная, обняла его и чмокнула в губы, а потом прижалась щекой к широкой груди.