Георгий Олежанский - Шах и мат

— Возможно. Каков план Госдепа в связи с изложенным?

— Первое: необходимо создать дестабилизирующий фактор в регионе. Для этого используем позиции в Сенате, особенно полезным будет привлечь нашего «пердунчика» Джона.

— Который Маккейн? — уточнил Питерс, и Джек кивнул. — Хорошо.

— Второе, — продолжил Ричард, — нужно отвлечь внимание русских на ложную цель, ненавязчиво продемонстрировав таким образом наше присутствие. Будет больший резонанс, а соответственно — много антироссийской риторики в наших правительственных кругах. Будем использовать для этого Государственный Департамент. Сам понимаешь: Кони — болтушка та еще.

Питерс внимательно слушал, делая в блокноте небольшие пометки.

— И третье, — Ричард сделал ударение на этом слове, — самое главное: проникнуть на территорию России, в то время как внимание общественности будет сфокусировано на специально созданном нами отвлекающем эпизоде. И четвертое — локализовать последствия данного эпизода. Ну как?

Джонатан Питерс ответил не сразу, обдумывая некоторые детали.

— В общих чертах, — начал он, — как всегда, классика безупречна. Однако остаются детали. Понятна ситуация с дестабилизирующим фактором и регионом. Как мы обеспечим «присутствие»?

— У тебя большой бюджет? — в лоб спросил Ричард.

— Хотелось бы больше, но вполне сойдет.

Ричард призадумался, формулируя мысль.

— Подсунем подтвержденную фактами информацию, что в одном из государств на Кавказе, зарплата правительственным сотрудникам якобы выплачивается из госбюджета США.

Глаза Питерса загорелись.

— Джек, отличная мысль!

Ричард лукаво улыбнулся на похвалу друга.

— Второй момент: эпизоду нужно красивое название, — сказал Питерс.

Ричард думал недолго.

— Как насчет такого: операция «Чистое поле»?

Украина, г. Севастополь, май 2008 года

— Любка, — он широко улыбнулся добротно сложенной бабе лет сорока, которая стояла рядом с бидоном, полным жареных пирожков, — дай мне два твоих фирменных с капустой и мяском.

Его голос отчетливо выдавал типичные для украинского языка «гаканье» и «шоканье», которым грешат все местные вне зависимости от национальности, продолжительное время жившие в восточной части Украины.

Внешне от местного он ничем не отличался: свободно висевшая на теле светлая рубашка с вышивкой, заправленная в недорогие, но прочные — как раз для повседневной носки — штаны, и сандалии на босу ногу. Посаженная на затылок шоферская кепка, чье место было скорее в краеведческом музее, из-под которой торчал чуб густых вьющихся волос, делала его похожим на фраера из послевоенных пятидесятых.

— Ишь ты, — бодро ответила Любка, ловко выудив из бидона два пирожка и упаковала их в пакетик, приложив несколько одноразовых салфеток, — два ему. И никакая я тебе не Любка. А Любовь Львовна.

Между тем в ее голосе отчетливо слышалась радость, которую испытывает каждая женщина, когда мужчина обращает на нее внимание, пусть даже из-за «фирменных» пирожков с капустой и мясом. «Да и какая разница? — наверное, говорит женское самолюбие в такие моменты. — Главное, что нравятся! И вовсе не имеет значения почему».

К слову сказать, Любка, или Любовь Львовна, принадлежала к тому типу женщин, которых мужики не без удовольствия называют «гарна украинска баба», вкладывая в это определение всю мужскую нежность и любовь. Эдакое воплощение некрасовской мысли: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

— Ой, Любка, да брось, — он изобразил подобие реверанса и снял шоферскую кепку вместо шляпы, словно мушкетер из фильма Юнгвальд-Хилькевича.

Она поманила его к себе пальцем и, понизив голос, сказала:

— Петь, вчера была у Нинки. Зашла за мясорубкой, она же, такая поганка, все время мне ее вернуть забывает.

Он понимающе кивнул.

— Так гляжу, сидит она в этом, — Любка сморщила лоб, вспоминая, чем же таким было «это».

— В Интернете, — подсказал Петя.

— Ну да, в нем самом, в Интернете, — тут Любка опомнилась, — а ты откуда знаешь?

Петя откусил пирожок.

— Так Нинка уже всю неделю жужжит, что провела Интернет, — и тебе тоже, думаю, пора бы. Цивилизация все-таки, современные технологии.

Любка фыркнула, скорчив недовольную гримасу.

— Мне и так неплохо живется, без ваших там всяких технологий.

— Любка, не отвлекайся.

— Так вот, — вернулась она к повествованию, — сидит, значит, в Интернете, что-то там ищет. Ну, ты же знаешь Нинку.