Андрей Таманцев - Леденящая жажда

— Все возможно на этом свете… Вот только откуда этот первый смог узнать о существовании вещества?

— Вот этого уже не могу вам сказать. Фантазии не хватает.

— Огромное спасибо, майор. Мы внимательно проштудируем эти отчеты.

— Благодарить особенно не за что. И майор так же тихо удалился.

— Значит, мы, то есть вы, не с того конца начали, — сделал вывод Пастухов.

— К этому еще можно будет вернуться. Итак, химическое вещество, которого нет в природе… — Последняя фраза звучала зловеще.

— Мурашки по коже бегут, когда слышу «химическое вещество», — пробормотал Муха.

— Думаешь, ты один тут такой чувствительный, — перебил его Док. — И они на это рассчитывают.

— А кто, собственно, «они»? — Вопрос был из разряда риторических.

Голубков подытожил:

— Они — это те, кто организовал отравление в Глазове. — На этих словах генерал выразительно взглянул на Трубача.

— Я понял..: Я сначала не врубился… Я даже видел их. Правда, было темно, дождь. Я, наверное, ранил или убил одного. Но я сестру вез..

— Уже теплее!

— Да я просто лох трамвайный!

— Не надо, у тебя другие заботы были.

— Какие уж тут другие заботы?

— Ты их запомнил?

— Ну так, в общих чертах…

— Должен вспомнить.

На следующий день на столе у полковника лежал фоторобот. Трубач сделал нечеловеческое усилие, он буквально выуживал в памяти то форму носа, то разрез глаз, складку губ, родинку под глазом — то ли правым, то ли левым… Как он все это запомнил? Вот так. Сказался профессиональный навык. Талант, как говорится, не пропьешь. Взглянул один раз и будто сфотографировал как бы помимо своей воли. В суете, в пылу перестрелки, издали, но сфотографировал.

Некоторое время спустя появились первые значимые результаты — человек с фоторобота значился в розыске. По делу о взрыве в одной из станиц Краснодарского края около года назад.

В Чечню возвращаться никому не хотелось.

Но пришлось.

Санкт-Петербург

30 июня 200… года, 20.55

Жора Кирик никак не мог заставить себя выключить телевизор. Уже осталось пять минут до выходе новостей, и было слышно, как за дверью коллеги матерят его нерасторопность. Он отчетливо слышал каждое, мягко говоря, неласковое слово в свой адрес, но продолжал снова и снова просматривать один и тот же сюжет. Тот, который был на кассете. Не верилось, не хотелось верить, что такое происходит почти за твоей спиной и ты ни о чем не догадываешься!

И не только ты, но и все остальные! Может быть, это происходит везде, и в каждом городе есть своя катастрофа. Мир умирает на глазах, а никто ничего не знает. Узнаем, когда придет наш черед!

Такой пафосный монолог Жора проговорил, разумеется, вслух и, разумеется, перед зеркалом. Оно здесь было гораздо меньше, чем в редакторской.

Ощущая всю трагичность происходящего, Жора с удивлением обнаружил в глубине своей души подленькое чувство — радость. Он радовался, как может радоваться только журналист.

Сенсация!

На экране мелькали кадры, снятые в небольшом провинциальном городе. Люди на носилках, впалые красные щеки, безумные глаза, реанимация…

«События в этом городе тщательно скрываются от российской общественности…»

У Жоры сердце застучало с удвоенной скоростью. Ну свезло так свезло!

Тут, как всегда, стали ломиться в дверь.

— Жор, ты что закрылся? Через пять минут выдача эфира, — послышался приглушенный голос Петруччо, Петра Лебедева, специалиста по экономическим вопросам.

— Еще две минуты.

— Ну их. Нужно подготовить суфлер. Текст где?

— Сейчас, сейчас. Все, иду.

— У тебя есть «Тема дня»?

— Да.

— Так давай.

— Во время эфира и дам.

— Что за секреты?

«Правильно, вам только слово скажи, вы сразу же сенсацию себе сгребете! Не знаю, что ли, что ты на конкурентов материал качаешь, сволочь!» — так Жора только про себя осмеливался думать. Не дай бог озвучить когда-нибудь подобные мысли.

Все- таки что это за клоака — телевидение: все всё знают, все друг под друга копают, но молчат! Как рыбы. Черт бы побрал эти тайны мадридского двора! Вот Петька, например. На первый взгляд свой в доску, рубаха-парень. Как бы не так! Как-то по пьянке в одной из многочисленных «злачных обителей» питерских телевизионщиков Жора, наивный чукотский юноша, рассказал ему про свое собственное журналистское расследование — похвастаться хотел, дурень! А Петька на следующий день все эти идеи на другом канале озвучил, и только через два часа здесь вышел уже его, Жорин, сюжет. И кому потом докажешь, кто что у кого украл. Нет, сейчас никому и ничего! Зато какие у всех лица будут, когда они такое увидят!