Александр Тамоников - Корейский излом. В крутом пике

Все бы так и спустили на тормозах, но произошло еще одно событие, которое переполнило чашу терпения советского руководства.

Первогодка Ивана Скворцова, деревенского парня из уральской деревушки с восемью классами образования, посчитали необучаемым еще на собеседовании в военкомате. Когда он с группой новобранцев прибыл на аэродром Сухая Речка, где базировался 821-й истребительно-авиационный полк, его начали использовать на хозяйственных работах, близко не подпуская к самолетам.

Позднее начальство все-таки решило приобщить бойца к реальной службе – не все же ему мусор убирать и картошку чистить – и отправило Скворцова на пункт визуального наблюдения, следить за окружающей обстановкой.

Однополчане считали такую службу несерьезной, мол, что там высматривать, до границы более ста километров, разве что ворон да галок считать.

Скворцов же думал иначе. Он воспринял это назначение как жест высокого доверия, и с упоительной рьяностью стал относиться к своим обязанностям, даже курил, не отрывая от глаз бинокля.

День зашел за полдень, солнце укатилось к западу и не мешало наблюдать за синеватыми вершинами сопок, откуда мог появиться неприятель. За сопками находилось озеро Ханка. Скворцов знал это озеро. Как-то в составе хозяйственного взвода он ездил туда на рыбалку с целью разнообразить солдатское меню. Командир части сам числился заядлым рыболовом и поощрял подобные вылазки. Рыбы добыли много: сазан, лещ, сиг, таймень… Даже несколько амурских осетров поймали. Осетров забрал себе полковник, а остальное ели три дня всем полком.

«Эх, еще бы разочек туда съездить, рыбку половить», – размечтался Скворцов.

Он спустился на несколько минут в ближайшие кусты, а когда вернулся и приник к биноклю, то увидел над сопками две быстро приближающиеся точки.

«Наши уже все прилетели. Кто это может быть? Надо доложить».

Он снял трубку телефона:

– Со стороны озера к нам приближаются два неизвестных самолета.

– Какие еще самолеты? – раздалось в трубке, – у тебя что, короткое замыкание в мозгах?!

– Никакого замыкания. Два самолета, приближаются. По силуэтам – не наши.

Трубка на несколько секунд замолчала.

– Сейчас к тебе прибудут. Жди.

Буквально через пару минут на вышку пункта визуального наблюдения забрался лейтенант из зенитчиков. Он выхватил бинокль из рук застывшего как статуя Скворцова.

– Вижу два «Шутинга». Приближаются на большой скорости. Делают боевой разворот. Объявляй боевую тревогу! – крикнул лейтенант в телефонную трубку.

Завыла сирена, личный состав устремился по местам, летчики заняли пилотские кресла, запустили двигатели. Все ожидали очередной команды, но ее не последовало. Зато через несколько минут застучали пулеметные очереди. «Шутинги» отстреляли по неподвижным советским самолетам и повторили атаку, сделав второй заход.

– Давай быстро вниз, – скомандовал лейтенант Скворцову. И очень вовремя сказал. Едва они спустились и приникли к земле, как вышку разнесло в щепки.

Лейтенант вместе со Скворцовым переместились в ближайшие кусты и залегли в неглубокой промоине. Скворцов что-то спросил у офицера, но тот как будто его не слышал, а лишь бормотал речитативом, обращаясь неизвестно к кому:

– По стоянке, по нашим истребителям-бомбардировщикам, кстати, полученным из США по ленд-лизу, «Кингкобрам» лупят. Нелепица какая-то! Мы что, с Америкой войну начали? Что же наши молчат? Давай, уходим вон туда. За кустами от пуль не скроешься.

Он показал в сторону овражка, находящегося в паре сотен метров.

Несколько раз ухнула единственная в части зенитка и замолкла. Летчики покинули кабины своих самолетов и залегли под фюзеляжами. Два американских самолета F-80 Shooting Star сменили объект атаки и ударили по складам 821-го полка из всего бортового оружия. Стреляли, пока не закончились боеприпасы, а потом развернулись и безнаказанно скрылись за сопками.

А что полковник, который очень любил рыбалку? А ничего! Трусом и перестраховщиком оказался этот полковник. Он запретил поднимать свои самолеты на перехват противника. В Великую Отечественную торчал где-то в резерве и не способен был принимать быстрые и ответственные решения. И этот полк он получил по чьей-то протекции, чтобы ему присвоили очередное звание, чтобы отсидеться в тишине лесов и с почетом отправиться на пенсию. Не получилось – вот какая досада!

Оправдывался он тем, что, мол, могли быть большие потери. «А можно воевать без жертв? Надо было сдать Москву, Ленинград, чтобы избежать жертв?» Об этом ему сказали в штабе дивизии. Полковника сняли с должности, но из армии не уволили, опять сработали какие-то высокие связи, – отправили в сибирское захолустье командовать ремонтной базой.