Александр Тамоников - Корейский излом. В крутом пике

– Никак нет, – отчеканил тот.

– Ну, тогда поехали.

Он первым ступил на лестницу-трап.

Неизвестный корабль они обнаружили примерно через полчаса полета.

– Это эскадренный миноносец США Herbert J. Thomas, – доложил Магонов, разглядывая корабль в оптику.

– Отчаливаем на базу? – спросил Ковтун. – Корабль опознан, задание выполнено.

– Покрутимся еще немного, пускай молодые потренируются, – ответил Карпенко и покосился на летящий в нескольких десятках метров от него истребитель.

Но покрутиться и потренироваться не получилось.

– Командир, выше нас группа американских самолетов, – внезапно прозвучал доклад Ковтуна. – Вижу шесть. Это «Корсары». Наши действия?

– Следуем своим курсом, – ответил Карпенко уверенным голосом. – Они тоже интересуются, кто мы такие. Сопроводят и отстанут. Мы же с ними не воюем.

На самом деле он не был уверен в справедливости своих предположений. В его мозгу зазвенела тревожная струна – ему еще не доводилось вот так, вплотную, сталкиваться с американскими истребителями, обе стороны старались понапрасну не провоцировать друг друга. А тут в действиях американцев чувствовалась какая-то показушная наглость.

– Командир, они приближаются, – прозвучал очередной доклад.

– Уходите на базу, – слегка замявшись, скомандовал Карпенко пилотам сопровождавших его истребителей. Дело запахло авиационным керосином. В случае боевого столкновения толку от молодых экипажей никакого – только погибнут зазря.

Время капало секундами, напряжение нарастало. И тут старший лейтенант Карпенко совершил роковую ошибку – нервы не выдержали.

– Дай заградительную очередь, – скомандовал он дрогнувшим от напряжения голосом. – Только аккуратно. Не попади ни в кого.

– Есть, – отозвался Ковтун.

Застрекотали пулеметы.

Карпенко думал, что американцы поймут его жест как предупреждение, а не как начало боевых действий. Но они рассудили иначе.

– Да подожди ты, подожди! Я не всерьез, – кричал Ковтун, давя на гашетку и глядя на приближающийся «Корсар».

Но больше он ничего не успел сказать: прозвучала ответная очередь, прошила кабину, и Ковтун, получив несколько пуль в голову, уткнулся в турель. Он быстро умер, не досмотрев трагический спектакль до конца.

– Серега! – закричал Карпенко. – Ты как, Серега?

Нет ответа.

Самолет стал заваливаться на левое крыло, пахнуло вонючим дымом. Магонов тоже не отзывался, а вскоре и сам старший лейтенант не смог отдавать приказы. Он начал разворачивать машину, ушел вниз, пытаясь перейти на бреющий полет, но крупнокалиберные пули настигли и его. Советский разведывательный самолет, таща за собой дымный шлейф, рухнул в волны Желтого моря.

Стали бы атаковать советский самолет американские истребители, если бы тот первым не начал стрельбу? Не факт. Но смущает одно обстоятельство. Шесть юрких «Корсаров» против одного неповоротливого разведчика… При таком подавляющем превосходстве в воздухе ни один вменяемый пилот не начнет боевые действия, а постарается уйти от греха подальше. Могли бы сообразить, что это лишь предупреждение. Но и Карпенко мог заранее просчитать последствия своей непродуманной стрельбы. Ему просто ответили. Может, он невменяемый, этот русский, может, на самом деле с катушек слетел. Кто тут разберет? «Туман войны», – как говорил Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц.

Американцы прокомментировали произошедший инцидент следующим образом:

«Совершая патрулирование, эсминец ВМС США Herbert J. Thomas зафиксировал на радаре движение неопознанного самолета со стороны советской базы. Об этом было сообщено на авианосец Valley Forge. Двум звеньям «Корсаров», которые барражировали в этом районе, была дана команда на перехват».

Но ведь перехват не обязательно заканчивается стрельбой. «Корсары», разделившись, приступили к перехвату самолета, взяв его в кольцо. Самолет был идентифицирован как двухмоторный бомбардировщик с красными звездами на крыльях. Он неожиданно открыл стрельбу. Получив разрешение на открытие ответного огня, бомбардировщик подбили. «Все в рамках правил, мы защищались».

Приблизившись к месту падения советского самолета, американские военные моряки подняли на борт тело только одного русского летчика. Попытки делать искусственное дыхание в течение часа ни к чему не привели – летчик признаков жизни не подавал. Тело так и не было опознано, и его выбросили за борт.

Советское правительство заявило протест правительству США и возложило на американцев всю ответственность за эти преступные действия, являющиеся вопиющим нарушением общепризнанных норм международного права. Американцы не согласились, мол, вы первые начали, но извинились и выразили соболезнование семьям погибших. Это сделал генерал Дуглас Макартур, командующий войсками ООН.