Алекс Дроздов - Чистильщик

Петрович вытряхнул из стакана бычки, сполоснул его в рукомойнике и налил кипятку из чайника.

– Чай пить будем, любовь моя?

– Шалун, итить, – Машины щёки покраснели, – Буду, буду, наливай.

Аромат чая наполнял дворницкую.

– Сушку дай, – Маша разрумянилась ещё больше.

– Чево там сушку. У меня вот есть, – Петрович вынул из обшарпанного холодильника бутылку «Pyrat» (Элитный ром, стоимость в розницу около $500 за единицу).

– Ой, красивая какая! Налей, только полстакашка.

– Маш, это ром. Его в чай добавляют. А так его пить плохо. Хуже чеченской катанки.

– Поняла.

Он налил ей немного в чай.

– Духовитый. А всё ж, Петрович, гнилая твоя философия. Вот твой олигарх зачем деньги ворует? Чтобы их на женщин потом тратить. Подарки – шубы, брилики дарит Любови своей. Вот его и кокнул муж такой шикарной девахи. А в газетах пропечатают, что, мол, из-за денег.

– Вон как ты вывернулась, – Петрович отхлебнул ром прямо из горла, пряча улыбку в усы.

***

Они взяли у Алексиса больше миллиона. Получалось по восемьсот с лишним тысяч долларов. Можно было бросать работу и сваливать из этого города. И не можно, а нужно. В эту минуту их разыскивали люди дона Сальваторе, и уж конечно не для партии в покер. Маара свернула с Римского шоссе в сторону моря.

Они бросили «Ситроен» ещё в городе, успев собрать кое-какие вещички из личного, и угнали старый «Фольксваген». Его бросили на выезде и пересели в рейсовый автобус, идущий до Фоджа. Потом свернули к Пескара, вышли и угнали ещё одну машину – «Фиат» с синим верхом.

***

…Уютное кафе нависало над заливом.

Ветер трепал волосы Маары. Казалось, что она была счастлива. Микель смотрел на неё, и всё уходило в прошлое. Жизнь в замызганном квартале, редкие заказы, и… У Маары в уголках глаз стали появляться морщины, в неполные тридцать два года. Дева Мария не сжалилась над ней.

– Куда ты теперь? – спросила она.

– Не знаю. Думаю, что лучше в Россию или Польшу. Там никакой Интерпол не найдёт. Ты же знаешь, у них на меня зуб. А ты?

– В Штаты. Сначала туда, а там видно будет. Открою кафешку где-нибудь в захолустье, на шоссе.

– Может, вместе?

Она усмехнулась.

– Микель, и что мы будем делать вместе? Нет, нет, это всё лишнее.

Она встала, достала из сумочки помаду, связку ключей, какие-то бумажки. Поразмыслив, зашвырнула ключи с обрыва в море.

– Я уеду прямо сейчас. А ты – через четверть часа. Так лучше. И…Если хочешь…Если ты хотел что-то мне сказать, то говори.

Он привлёк её к себе и поцеловал. Маара не сопротивлялась, она лишь слабо упёрлась руками в его грудь.

– Микель, ты стервец. Зачем ты это сделал? Я уезжаю…

Он снова обнял её, проводя губами по шее, плечам. Её глаза помутились.

– Здесь есть номера, это гостиница? Боже, что ты делаешь…

Они вышли вместе, когда сумерки уже заползали в залив, окрашивая крыши маленького приморского городка в тяжёлый пурпур.

Микель нёс два чемодана. Они надеялись сдать наличность в банке аэропорта и налегке, не теряя ни минуты, проскочить в терминал. От «Фиата» нужно было избавиться.

Маара подошла к машине, припаркованной на площадке в ста метрах от кафе, и хотела открыть багажник, но не успела – в глаза ударил свет фар стремительно приближавшихся двух чёрных авто.

– Это дон Сальваторе, – Микель выругался.

– Бежим!

***

– Дон Сальваторе ждёт, – сказал советник двум охранникам.

Его голос гулко разносился под высоким сводами замка. Они повели Микеля и Маару к лестнице, покрытой ковром. Вверху, на широкой галерее, обрамляющей зал, стояли ещё два человека.

В их распоряжении оказалось всего несколько секунд.

– Микель…На этот раз нам не выбраться, – сказала Маара.

Он взял её за руку. Рука была холодна, как лёд.

– Знаешь, как говорят у нас на Сицилии?

– Бессмысленно. Я хотела тебе сказать, Микель. Давно хотела….

– У нас в таких случаях говорят: «Не мочись, Мария, без нужды в бокал с дешёвым фалернским».

Маара скосила глаз, усмехнувшись.

Огромный кабинет дона Сальваторе слабо освещался всего несколькими бра – дон не любил яркий свет. Сам капо был высокого роста и крепкого телосложения. На мощной шее сидела небольшая лысая голова с парой маленьких чёрных глазок у переносицы.

– Наслышан о тебе, Микель, – произнёс дон Сальваторе, тщательно акцентируя речь.

Охранник, сопровождавший их, внёс чемодан. Дон Сальваторе едва заметно кивнул, и чемодан был поставлен на стол и тотчас открыт.

Охранник замер в почтительной позе. Сальваторе глянул.