Алекс Дроздов - Чистильщик

– Ээ, шеф, не совсем понял. О чём вы?

– Я только что разговаривал с ним. Хочешь, вместе наберём его номер? Вы же теперь друзья, да?

План не сработал – это то, что понял Микель. Бруно снюхался с Красавчиком, и когда только успел? Значит, он нашёл дешёвку, которая за полцены через день-два зарежет Алексиса где-нибудь у выхода из ресторана…

Падаль.

Боковая дверь открылась, и в кабинет тихо вошли Акула Дюк и Рыжий Хвост, с «Узи» наизготовку. Акула улыбался, словно только что сорвал банк – он давно хотел посчитаться с Петровским.

За Маару.

– Ты не получишь ни лиры, малыш. Потому что ты плохо сработал. Очень плохо. Хотя… По старой памяти о твоём отце я оплачу похороны. Ты же знаешь, что это дело святое. Мне жаль, чертовски жаль. Ты так и не обзавёлся семьёй – это тоже плохо. Хм, твоя сука в приёмной сейчас…Придётся мне раскошелиться ещё на одни похороны. Да, Микель, вот…

Он не договорил.

За всю жизнь Микель ничему толковому не научился. Он не умел строить дома, печь хлеб, собирать машины, растить оливки и давить из них ароматное масло.

Лишь в одном деле он был профессионалом «от бога» – как говорят на Сицилии.

А что могут сделать два девятьсот одиннадцатых армейских «Кольта» сорок пятого калибра в руках профессионала? Многое.

Грохот потряс офис Бруно, словно в него ворвался товарняк. Микель стрелял с обеих рук, медленно водя стволами по комнате.

На всё дело хватило пяти секунд.

Едкий запах пороха сдавил ему лёгкие, полоснув по ним бритвой.

Микель натужно закашлялся. Романо лежал слева от кресла, его грузное тело ещё подёргивалось в агонии, словно пасхальное желе. Тёмная лужа крови расползалась под столом. Сигара, зажатая меж двух пухлых обрубков-пальцев, всё ещё дымилась. Петровский убрал оружие и наклонился над папой.

Отстегнув карабинчик от шлёвки, он выудил небольшую связку ключей из брючного кармана убитого. Затем переступил через тело и открыл сейф.

В сейфе оказалось на глаз около миллиона. Неплохо!

Он быстро сложил пачки в небольшой кейс и, перешагивая через горилл, тихо подошёл к двери.

Шума не было слышно.

Он открыл дверь в приёмную.

Романо предусмотрел это.

В грудь ему упёрся ствол «правой руки» Бруно – Ренато Бешеного. За столом Лизы он засёк ещё одну гориллу – Милано. Тот держал Маару за руку, и на ней были браслеты. «Узи» Милано лежал на столе.

– Ну-ка, поставь чемоданчик, парень, – сказал Ренато, протягивая руку.

Удар пришёлся Микелю в челюсть – бить Бешеный любил и умел. Чтобы не упасть, Петровский ухватил его за рукав, но кейс не выпустил. Во рту стало солоно.

Он припал на одно колено и с этого неудобного положения выстрелил. Пуля попала Бешеному в подбородок, прошла через голову и вышла через темя. Брызгами от мозгов запачкался безупречный потолок приёмной.

Чтобы не быть придавленным сползающим телом, Микель толкнул Ренато, и тот мешком плюхнулся на пол. Волына тюкнула в паркетный пол.

А Милано уже стоял, дико вращая глазами, он давил стволом «Узи» в висок Маары.

– Я застрелю её, слышишь, ты, ублюдок? Застрелю!

Микель опустил «Кольт».

– Какой же ты тупой, Милано. Поэтому ты не поднялся выше простой гориллы. Ты даже в помощниках бригадира никогда не ходил.

– Кидай мне кейс, Петровский. И твоя сучка не пострадает.

Петровский медленно достал зажигалку, опустив глаза в пол, и сказал, тщательно проговаривая слова:

– Милано, это не моя сучка. Мне хватит этой секунды – пока ты будешь убивать её. В этом случае у тебя шанса не будет. А вот если бы ты отпустил её – тогда такой шанс у тебя был бы. Бывают в жизни моменты, когда собственная жизнь дороже сучек.

Милано думал с секунду, потом оттолкнул Маару и поднял «Узи».

…Пуля Микеля попала ему точно в середину лба. Очередь из «Узи» вспорола потолок, окатив Микеля градом штукатурки.

Маара стояла, прислонившись к косяку, чуть бледная.

– Ты мерзавец, Петровский, – сказала она, улыбнувшись.

Глава 2

Петрович поднялся по лестнице и распахнул дверь в морозное утро.

Ещё не рассвело, и в свете фонаря, болтавшегося над подъездом, выпавший в ночь снег искрился, словно битые ёлочные игрушки.

– Маша! – крикнул он и закашлялся.

Половина восьмого утра. Жильцам пора просыпаться.

Петрович сплюнул на снег кровавым пятном и растёр его сапогом. Надо, надо бросать курить.

Из тьмы, как привидение, появилась Мария. Словно угадав его мысли, подтвердила:

– Ты бы поменьше курил, Петрович.