Сергей Соболев - Чужой

— А вы почему не уехали?

— Не получилось как то сразу уехать. Мама осталась: договорились, что как только папа выздоровеет, мы, наша семья, уедем В Россию. На время, чтобы переждать эту вспышку насилия… а в Кулябе, Дима, шла настоящая гражданская война! Вот ты даже не представляешь себе, что это такое — оказаться в самой гуще этой жестокой, кровавой, бессмысленной бойни!..

— Почему же? — пробормотал под нос Краснов. — Кое что и мне довелось повидать… Извини, я тебя перебил.

— Учитывая ситуацию, меня отдали под присмотр в семью одного из братьев папы. Зовут его — Парвиз. Всего у папы двое братьев и три сестры. Сестры замужем, они остались в Таджикистане, а братья — в разное, правда, время — перебрались в Россию…

— А мама?

— Она погибла. Какая то банда ворвалась в горбольницу. Отца не тронули, а мать и единственного русского врача — расстреляли во дворе…

Какое то время они молчали. Краснову зверски хотелось курить, но дымить на сеновале категорически недопустимо. Еще хотелось ругаться последними словами, материться, но он сдерживал себя. Но более всего ему хотелось отмотать кусок жизни обратно, сделать купюру, некое изъятие. И в своей собственной жизни — чтобы не было этой проклятой ночной поездки в Выселки. И в жизни «смуглянки», которая открылась перед ним — чтобы в ее прошлом не было всех тех трагических событий, которые ей довелось пережить.

Но он не в силах что либо поменять в их прошлом. Единственное, что он мог позволить себе, это скупую мужскую ласку — любые слова, произнеси он их сейчас, были бы здесь лишними.

— Ну а в Москву… в область, если быть точной, я попала не сразу, а спустя несколько лет после той трагедии, когда погибла мама. Отец, когда выздоровел и пришел в себя, вернулся в бизнес и несколько лет его фирма была одним из подрядчиков на строительстве ГЭС. Потом начались проблемы с некоторыми госчиновниками, было принято решение уезжать. Папа и его брат Парвиз с семьей — и я с ними, естественно — сначала перебрались в Астрахань. Это было в двухтысячном. А еще через год переехали в центр, в Подмосковье… Ладно, все, все! Хватит! — Она, обхватив его за шею, заставила опуститься на «ложе». — Не хочу тебя больше грузить! Сам виноват… не надо было меня втягивать в эти разговоры!..

Краснов хотел что то возразить, но Дарья приникла к нему всем телом, прижалась губами к его губам, заставив забыть его на время обо всем, что могло бы помешать тому, что еще должно произойти между ними. Его плоть немедленно отреагировала: «смуглянка» оседлала его, впустила в себя всего его, вобрала своим жарким лоном… Они слились воедино, будучи плоть от плоти и этой земли, и хмельной июльской ночи, среди запахов сена и луговых цветов; эти двое молодых людей, такие разные, со столь непохожими судьбами, на время превратились в единое целое, даря себя друг другу без остатка…

К Татаринцеву этой ночью сон не шел. Он временами проваливался в короткую и беспокойную дрему, но что то тревожило его, что то не позволяло ему крепко уснуть. Он старался поменьше ворочаться, чтобы не побеспокоить Тимофеевну. Понятно, что мысли его крутились вокруг племянника и этой девушки, которую тот привез на хутор. Федор Николаевич вспомнил, что когда он ездил в город, к сестре, к нему вдруг — когда он уже собирался уезжать — подошел Коля Николаша. И в своей обычной манере, притоптывая, глотая слова, стал выкрикивать какие то глупости… Что то вроде того, что приезжали «чужие»… Еще про какой то «джип тойота»… Про то, что он прогнал какого то «нехорошего человека», которого зовут — если он правильно разобрал имя — Тахир…

Татаринцев попытался было расспросить этого слабого на голову родственника, которого взяла к себе из милости сестра, но Галя махнула рукой.

— Ну что ты его слушаешь?! Он тебе с три короба наговорит… нашел кого слушать!

«Правильно сделали, что машину убрали с хутора, — подумал Татаринцев в очередной раз. — Так то оно будет надежней… Утром надо будет прозвонить еще раз Лене! Может, Пашка уже вернулся из командировки? Майор госбезопасности, да еще и служит в таком месте, что и не всякому об этом положено знать! Вот он то именно тот человек, у которого и совета можно спросить и который не откажется помочь Димке, пусть они пока что знакомы лишь заочно… Дочь сказала, что Пашу «сдернули» в понедельник. У них, наверное, какие то учения… Но кто ж скажет правду, может зятя и на Кавказ отправили, там сейчас что ни день, то разборки, перестрелки, убийства… ох хо хо…»