Сергей Соболев - Чужой

— Дмитрий… ты че, не слышишь?! Твоя мобила звонит?!

Только сейчас Краснов расслышал знакомый рингтон.

— Какая то девушка тебя просит! — склонившись к нему, едва не в ухо крикнул Паук.

— Ну че, будешь с ней говорить?

Краснов медленно кивнул головой. В руке у него оказался его собственный сотовый.

— Алло?! Дмитрий?! Вы меня слышите?

— Д да, с с слышу, — язык почему то стал деревянным и простые слова ну никак не хотели выговариваться. — А в вы… к к кто?

— Я подруга Ани Пашутиной! Мы в общежитии вместе живем!

— А а…

— Дмитрий, вы наверное еще не в курсе… Сегодня… около шести вечера… Аню у б и л и!

— Что??? К к как уб били?!!

— Ее зарезали… в квартале от общежития! Говорят, какой то не то кавказец, не то таджик хотел выхватить у нее сумку! Она стала сопротивляться и тот пырнул ее ножом!! Алло?! Дмитрий?! Вы меня слышите…

Он выронил сотовый…

На глаза надвинулась кровавая пелена; в следующую секунду он стал медленно заваливаться на бок, стремительно теряя остатки сознания…

Все, что происходило с ним на протяжении последующих нескольких часов Краснов помнил крайне смутно.

Кажется, его затащили в машину и уложили на заднее сидение. Но что это был за транспорт, куда они отправились из Литкарино и где он провел ночь и первую половину следующего дня?.. Все смешалось в голове; он то ли заболел на нервной почве, то ли употребил такое количество «лекарства», что из за выпитой водки у него на какое то время перемкнуло мозги.

Более или менее Краснов очухался лишь ближе к вечеру. Он так и не понял, кто именно его растолкал: Шульц постарался или кто то из здоровяков братьев Мясоедовых. Он спал на поролоновом матраце, одетым; кто то из парней проорал дурным голосом: «Па а адьем!!!»

Краснова мутило; пошатываясь, он кое как выбрался из комнаты…

— Ты чё, Димон? — услышал он голос Шульца. — Хреново? Иди ополоснись! Умывальник возле сарая!

Краснов выбрался во двор. Насколько он понял, насколько он способен был видеть и соображать, он сейчас находился в каком то частном домовладении. Сам дом был не очень похож на тот, где его держали двое с лишним суток в подвальном помещении. Этот сложен из белого силикатного кирпича, а сам участок огорожен высоким деревянным забором…

Он зашел за сарай; его вывернуло буквально наизнанку — рвота была столь сильной, что он вынужден был держаться рукой за стену сарая, иначе свалился бы в корчах на землю…

Спустя несколько минут ему полегчало. Во всяком случае, спазмы прекратились. Но теперь он ощущал другую боль — саднило левое предплечье. Причем болело так, словно с него содрали кусок кожи.

За сараем обнаружилась деревянная будка — это была уборная классического деревенско дачного пошиба. Зашел, справил нужду. Снаружи его поджидал Шульц, он же показал место, где находится умывальник, где можно ополоснуться и привести себя в порядок.

— Ну ты и нажрался вчера, Димон! — сказал Шульц. — Утром пытались тебя похмелить, но ты всосал еще с поллитры водяры… и опять вырубился! Вообще то у нас «сухой закон»! Но тут сам Вольф приказал хорошенько тебя накачать… это ж чисто для профилактики, чтоб тебя не переклинило!

Краснов снял рубашку. Скосил глаза на левой плечо, приподнял локть, чтобы получше рассмотреть изображение — там была нанесена… татуировка!

А именно: свастика! А над ней — имперский орел, держащий в когтях венок… Чуть ниже, под паучьим изломанным крестом вытатуированы три буквы — «Н», «С» и «О». Вместе — НСО.

— Какая сука… кто это сделал?! — процедил он, уставившись тяжелым взглядом на Шулепина. — Я задал вопрос, Шульц!

— Ага… очухался! — послышался голос из за спины. — Ну ты и дал «джазу», братишка! Силен водку пьянствовать! Оклемался?! Ну и отлично: у нас на эту ночь намечено важное мероприятие!

Краснов обернулся. К ним подошел мужик, одетый в «комок» — рослый, плотный, с обритым наголо черепом, лет примерно тридцати. С поясной кобурой на правом боку, из которой торчит рукоять пистолета. Это был Паук — тот самый парень, что приговорил Антона Снаткина.

— Хайль! — негромко произнес Паук. — Камарад, тебя хочет видеть Вольф! Так что в темпе умывайся… и пойдем в дом!

— Я хочу знать, кто… кто это сделал, — Краснов выставил напоказ свое левое предплечье, где красовалось свежевыколотое изображение свастики и орла.

Паук ухмыльнулся.

— Так ты ж сам, Димон, попросил, чтоб тебе сделали «тату»!

— Я?

— Ты! А то кто же!