Юрий Корчевский - Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

– Лет по тридцать.

– Во что одеты?

– На одном синяя рубашка, брюки то ли тёмно-серые, то ли чёрные. А второго я не запомнил совсем.

– Какие-либо особые приметы были? Родинки, шрамы, татуировки?

– Что-то на пальцах, я не присматривался.

– Ну хорошо, что находилось в портфеле? И как он выглядел?

– Портфель коричневой кожи, а в нём бумаги, ничего ценного.

– Надеюсь – бумаги не секретные?

– Секретные из посольства выносить строго запрещено. Пресс-релизы, распечатанные листы рекламных буклетов наших фирм.

– Коричневых портфелей в Москве найдётся много. Какие-то приметы у него есть?

– Два латунных замочка и сверху, под ручкой, на заклёпках – латунная табличка «Нотингем».

– Портфель английский?

– Из нашей страны, название производителя. У меня на родине он знаменит. Простите, я устал. Волнение и всё такое.

– Как я могу с вами связаться?

– Я дам визитку, там есть номера телефонов – домашний и служебный.

Что такое визитка, Андрей не знал, к своему стыду. Атташе протянул кусок плотной бумаги с вензелями и печатями. Текстом на английском и португальском. Но цифры-то понятные. Андрей был вынужден откланяться. Не все подробности выяснил, но не спорить же, не портить дипломатические отношения?

Из будки постового милиционера позвонил Феклистову, вкратце рассказал о грабеже.

– По описанию внешности не найдём. Но почерк знакомый. Есть гопстопник, действует похоже. Езжай на Тишинский рынок. Если он хапнул, портфель продаст, на бутылку или две вырученных денег хватит. Кличка «Псих», звать Родион, фамилию не помню.

– Всё, мчусь на Тишинку, потом в отдел.

В душе Андрей сомневался, что рынок работает. Тем не менее народ там был. Кто фрукты-овощи покупал, а кто и к вещам присматривался. Андрей пошёл не спеша. Чего тут только не было! Модные наборы из слонов на спинку дивана, вещи ношеные и новые, керосинки и трофейные радиоприёмники. И вдруг портфель мелькнул, да не у мужчины, у женщины-продавца. Андрей напустил на себя безразличный вид, подошёл.

– Почём портфель?

– А сколько дашь?

– Посмотреть хочу, кожу пощупать.

– За спрос в нос не бьют. Бери, смотри.

Портфель был коричневый, на этом сходство с украденным заканчивалось. Андрей вернул портфель продавщице.

– Кожа жёсткая, не нравится.

Двинулся дальше, а через пару десятков метров кто-то за рукав тронул. Обернулся – потрепанный мужик, под старым пиджаком голубая майка. Похож на бездомного или пропойного. Мужик шмыгнул носом.

– Слышь, парень, портфелем интересуешься?

– Есть такое дело.

– Тогда отойдём в сторонку.

Чего не отойти? К забору встали, где народу поменьше. Мужик из мешка портфель достал. Явно ворованный, поскольку у прощелыги пропойного такой дорогой вещи быть не может. Кожа отличной выделки, на глаз видно и на ощупь. Замки латунные, а под ручкой табличка с выдавленной надписью «Нотингем», латиницей.

– Сколько за портфель хочешь?

– Три косых.

– Дорого!

– Ладно, за две отдам.

Андрей портфель расстегнул, внутрь заглянул. Чрево пустое, бумаги успели выкинуть. Андрей портфель продавцу протянул, полез в карман, вроде за деньгами. А сам наручники вытащил. Одно кольцо на руке продавца застегнул, второе на своём запястье.

– Эй, ты чего удумал? – заблажил пропойца. – Я портфель нашёл, не стырил.

– В отделении расскажешь. Может, попадётся человек сердобольный, поверит. А я нет.

Мужик дёрнулся, наручник в руку впился. Андрей сказал:

– Дёрнешься ещё раз, пришибу, как таракана. Портфель этот ещё утром владельца имел. А поскольку он иностранный подданный, получишь за грабёж на всю катушку, без снисхождения на заслуги.

Мужик перекрестился.

– Ей-богу, не вру, вот тебе крест!

– Атеист я, в бога не верю. Топай!

Отделение милиции было недалеко, в квартале. Туда и повёл задержанного опер. В дежурке, как только пропойцу увидели, сразу спросили:

– Федька Стакан! Что на этот раз?

Андрей удостоверение показал.

– Определите его в КПЗ, желательно в одиночку. Кто-нибудь из оперов угро есть?

– Пройди в кабинет, второй этаж.

Андрей поднялся, постучал, получив ответ, вошёл. За столом опер, изрядно в годах. С недавнего времени обычный опер имел потолок – капитан. Старший оперуполномоченный мог быть майором, а опер по особо важным делам – подполковником. Андрей сразу удостоверение развернул.

– Садись, Фролов, мог бы ксиву не предъявлять. Не узнал?

Вроде лицо знакомое, где-то встречались. Да разве всех упомнишь?