Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения

— Артем, спасибо тебе огромное, мы потом с тобой поговорим, не возражаешь? Спрячьтесь куда-нибудь с приятелем, хорошо? Не вздумайте лезть…

Работает спецназ! Вконец опозоренный, униженный, оплеванный, засыпанный пеплом, но хоть такой, чем никакого! Он отобрал у пацаненка фонарь, первым ворвался в соседний каменный мешок, где двое умеренно бородатых мужиков вели непринужденно-матерную беседу. Яркий свет на пару мгновений парализовал их, но этого было достаточно. Одного Вадим схватил за ворот, треснул фонарем по зубам (который, к счастью, не погас), швырнул затылком на стену, вновь перехватил и еще раз треснул — да так, что хрустнула затылочная кость и брызги мозговой жидкости создали наскальную живопись. Достаточно, отработан! С напарником справились товарищи. Рудницкий двинул ему кулаком по черепу, закружив спиралью, потом ему на грудь свалился Капралов и сжимал горло, пока подлец не испустил дух. «Всю задницу отбил коленом, засранец…» — беззлобно жаловался Капралов, потирая отбитую точку. Вооружились старшие офицеры — Репнин и Рудницкий, остальным ничего не досталось. «В бою добудете», — ощерился Вадим. Компактные чешские «EVO» — современная модификация знаменитых «Скорпионов» — аккуратные вороненые коротыши с откидными прикладами, прозрачными коробчатыми магазинами на тридцать патронов. Кучность стрельбы так себе, прицельная дальность всего 50 метров, но выбирать не приходилось! Три магазина были сцеплены между собой пластинчатыми защелками — очень удобно ввиду отсутствия на гидрокостюме ремня и карманов…

Возбуждение нарастало. Короткий коридор, мерклый дневной свет — это сколько же они валялись в отключке? Вадим бросил через плечо: Амбарцумян, остаться! Найди у «жмуров» какую-нибудь перевязку, завяжи рану. Тот, в принципе, не возражал — шатался, был бледен, но очень беспокоил вопрос: справятся ли товарищи без него? Утро еще не разгулялось, да и не надо! Под пологим каменистым склоном ковырялись люди. Двое что-то перекладывали в сумки, Нарбула, одетый в джинсы и майку с камуфляжными разводами, стоял в стороне, что-то раздраженно выговаривал в телефон. Остальные зевали. Все при автоматах. Надо же какая прелесть, все в одной куче!

Их взгляды встретились одновременно. Рассыпались и те, и эти, истошно загорланили. Выстрелили с Рудницким одновременно, опередив врага. Вадим молчал, стиснув зубы. Рудницкий что-то орал, типа «Свободная касса!». Повалился на колени боевик с окровавленным лицом, исторг посмертный рев и зарылся носом в камни. Подпрыгнул его товарищ, кинулся бежать, но пули перебили ноги, он завертелся волчком и затих окончательно, когда грудь по диагонали распорол свинец. Остальные залегли, отстреливались. Нарбула при первых выстрелах сделал скачок, которому позавидовал бы самец-кенгуру, и, вывалившись на каменистую тропу, петляющую к кособоким скалам, помчался по ней. Очередь полетела вдогонку, он споткнулся, пробороздил носом каменистый участок, визжа от боли, покатился за валун, вросший в землю слева от тропы. Оттуда забились автоматные очереди. Он что-то злобно кричал своим людям. В атаку, что ли, призывал? А подручных оставалось все меньше — в открытом бою со спецназом лучше не шутить. Вадим поменял магазин, перекатился по склону за огрызок каменной породы, похожий на бетонную плиту. Забил оттуда точнее, кучнее. Еще один боевик решил перекатиться с простреливаемого участка — пока катился, благополучно скончался… Вновь иссякли патроны в магазине — и у Рудницкого тоже. Время на перезарядку. Нарбула выскочил из-за камня, держа пистолет-пулемет в одной руке, побежал, пригнувшись, на тропу. Только пятки сверкали! С воплями поднялись двое уцелевших, кинулись вслед за главарем. Они оборачивались на бегу, стреляли, не целясь. Нарбула уже уходил за скалы. Ну уж, хрен, в пятый раз спецназ на эту лажу не купить! Какая-то свирепая сила вырвала Вадима из укрытия, отправила вдогонку. Он уже вставил последний магазин, летел олимпийскими прыжками. Машинально обернулся — Рудницкий отстал, со злостью передергивал затвор, скатывались со склона остальные, овладевали оружием погибших.

Праведная ярость удесятеряла силы. Вадим бежал на пределе возможностей, видя перед собой лишь спины боевиков. Они мельтешили — то делались ближе, то отдалялись. Обернулся один, мелькнуло перекошенное от страха лицо — стегнула очередь. Мимо. Вадим тоже вскинул «Скорпион», ударил на бегу. Попал. Боевик захрюкал, шлепнулся на тропу, обливаясь кровью. Вадим перепрыгнул через него, больше не вырастет! Снова обернулся — свои безбожно отстали. И опять спина бегущего человека мелькала перед глазами. Он что-то кричал, стрелял, не оборачиваясь. Уже вбегали в скалы. Нарбула ушел далеко вперед. Остался единственный подручный. У него, похоже, кончились патроны, выпустил последнюю очередь, швырнул автомат. Липкий пот заливал лицо. Вадим притормозил, прицелился — начал выбивать одиночные выстрелы в нерезкую, колышущуюся мишень. Примерно пятый попал в цель. Боевик споткнулся, с воплем улетел с тропы. Пробегая мимо, Вадим добил его — нафаршировал череп свинцом.