Александр Тамоников - Сирийский эшафот

— Ну, зачем ты так жестоко о моих идеалах?! Раза в четыре меньше. В общем, познакомились; долго и красиво ее обхаживал: дарил подарки, говорил комплименты, водил по кино-кафе-ресторанам… А она ни в какую. Не ее я типаж, и все тут. Едим, пьем, танцуем, шляемся и ржем вместе, а в партер — никак. Брал ее измором. Наконец дамочка млеет и находится в одном шаге от постели. Вдруг в последний момент включает заднюю передачу и признается, что спит исключительно с голубоглазыми блондинами. Принципиально. Представляешь?

— Нет, — честно хлопал выцветшими ресницами прапорщик.

— Я брюнет, и глаза у меня темные, — распалялся Женька. — То есть пролетаю мимо кассы, блестя мужественной слезой, — чего непонятного?

— А-а… Неужели так и не поимел?

— Один раз, и тот во сне.

— Вот те раз!

— Вот те два. А ты говоришь, Казанова…

Спустя несколько минут три вертолета вошли в зону военного аэродрома, выполнили несколько разворотов, снизились и друг за другом произвели посадку. Зарулив на стоянку, выключили двигатели.

— Приехали, — спрыгнул на бетон Андреев.

Закинув на плечо автомат, он принял от товарищей три ранца и помог спуститься Суслову.

К «Ми-17» быстрым шагом шли офицеры, среди которых капитан узнал генерала Грубанова, начальника штаба Королева и командира авиагруппы Орлова.

Те спешили поздравить группу снайперов с успешным выполнением сложного задания. Но, внезапно узнав живого и здорового Суслова, на миг опешили и даже сбавили скорость.

— Миша?! — первым пришел в себя командир базы и, подобно огромному медведю, заграбастал подполковника в объятия.

— Я, товарищ генерал.

— А мы уж и не чаяли…

Встреча получилась радостной и оживленной. Подходившие офицеры трясли руки снайперам, обнимали чудом спасшегося начальника разведки; говорили теплые слова.

Когда отгремели поздравления, генерал отправил снайперов и Суслова на обед в летную столовую.

— Идите, ребята, подкрепитесь, — сказал он. — Небось, со вчерашнего дня не ели.

— И то правда, — прогудел в ответ прапорщик, — не помешает порадовать желудки горячей пищей.

— Вот и ладненько. Я уже распорядился, чтобы вас как следует покормили. Потом в жилой модуль и отдыхать. А ты, Миша, зайди в штаб и максимально подробно заполни донесение: как, почему, когда и за каким хреном. Мы же доложили в Москву о твоем «безвременном» исчезновении. Так что теперь «бумага дело ведет».

— Напишу, товарищ генерал.

— Виктор Алексеевич, полковник Подгорный на связь не выходил? — поинтересовался капитан. — Я к тому, что отдохнуть нам лучше на Большой земле.

— Час назад с ним разговаривал, когда в Москве стало известно об освобождении сирийских пленников…

Павел надеялся услышать приятную новость — дескать, передохнете часок-другой или, в крайнем случае, до утра и в путь-дорогу. Но не тут-то было.

— В общем, приказал он вам остаться пока у нас на базе, — проинформировал генерал-майор.

— На базе? — растерянно переспросил Андреев. — А зачем, не сказал?

— Нет. Обещал связаться с тобой и объяснить ситуацию. По-моему, он намерен поручить твоей группе еще какое-то задание. Но я не в курсе и фантазировать не буду.

«Еще одно задание… — вздыхая, повторял Павел слова генерала по дороге в столовую. — Что-то зачастил Артем Николаевич со своими срочными заданиями. Хоть бы недельку давал на передышку. То отстрел неадекватов в Климовске, то командировка сюда для спасения из плена сирийских разведчиков. И вот опять мутная перспектива поползать по горам и ущельям. Может, ошибка какая?..»

Обедом их накормили знатным. Горстка официанток в большой белой палатке суетились вокруг столика, за который уселись четверо мужчин, как молодые пчелки. Подскакивая с подносами к столику, они предлагали на выбор четыре первых блюда, три вторых, разнообразные закуски и пяток салатов. При этом улыбались, щебетали и покрывались пунцовым румянцем.

Руководила процессом заведующая столовой — тетя Даша, наверняка получившая личное указание генерала, ничто другое на ударную работу ее не подвигнет. Она вообще улыбалась только начальству, а с остальными вела себя холодно и без малейшей симпатии. Дарье Анатольевне около пятидесяти пяти. «Около» — скорее в плюс, чем в минус. У нее были выжженные в паклю белые светлые волосы. Лицо, густо замазанное румянами поверх тонального крема, что не скрывало глубоких морщин. Большие острые ногти, всегда покрытые густым бордовым лаком. И высокое худое тело, на которое она натягивала джинсы со стразами и кофточки с декольте, не подходящие к ее возрасту и маленькой обвисшей груди. Она постоянно сидела на диетах, всерьез полагая, что диета и употребляемый ею алкоголь — совместимы. И что худые руки под пергаментной кожей и костлявые коленки могут привлекать внимание настоящих мужчин.