Людмила Мороз - Слепой. Над пропастью

Я инвалид? Эта мысль резанула по душе не хуже осколка стекла. Как жить, если весь мир во тьме, и что тебя ждет дальше вытянутой руки, не знаешь? Но хватит себя жалеть! Пора выходить в новый мир, и знакомиться с соседями.

Я допиваю холодный чай. Встаю, и начинаю движение.

– Ах ты, черт! – Первое, так сшибаю стул. Но меня не останавливает такая мелочь, как боль в ушибленном пальце ноги. Кое-как нащупываю дверь, выхожу коридорчик.

Это настоящее царство пыли, паутины, тряпья, спрятанных в старых полках, шкафчиках и коробках. Тут же с кем-то неожиданно сталкиваюсь.

– Извините. Я не хотел зацепить. – Виновато бормочу, поправляя черные очки. Вот блин, чуть не слетели! Зачем пугать соседа? Хотя, кто его знает, мужик все-таки, не барышня кисейная. Возможно, похлеще, чем моя покарябанная, безглазая рожа, в своей жизни повидал.

– Привет, парень, коли не шутишь! – Сосед подает ладонь, широкую, как совковая лопата, покрытую старыми мозолями. И дышит в лицо запахами сигарет, дешевого пива и копченой рыбы. – Я Петр Матвеевич, для тебя попросту дядя Петя. – А ты, значит, Максимка? Помню, помню тебя еще мальцом. Смышленый парнишка, даже чересчур. С мамкой в гости к бабке частенько приходил. Твоя мамка-то как поживает? Я тяжело вздыхаю. Во рту сухо, язык царапает небо. Глотаю горькую слюну. Голос звучит тяжело, глухо.

– Мамы нет.

– Уехала на заработки, что ли?

– Моя мама умерла.

– Давно? – Выдыхает перегаром в лицо удивленно старик.

– Не знаю, для кого, может давно. А для меня это случилось как вчера. А так лет десять уже прошло. Старик молчит, кашляет в кулак:

– Извини, не хотел ворошить старое. Так молодая же была. С чего же так рано представилась?

– Сердце прихватило. Скорая поздно приехала, не успели спасти.

– Эт у них постоянная отговорка. Как на свою дачу поехать, так бензин есть. Как кому помочь, откачать, так бензина нет.

– Если бы я был в тот момент дома, то не стал бы дожидаться «неотложку». Сам бы отвез в больничку. Может, мама была бы жива. Но я в тот день был в командировке. Соседи «Скорую» вызывали. Я, когда вернулся домой, на сами похороны попал.

– Понятно, все понятно. – Пожевал губами старик. – Знать, ты бабе Паше родственник, что седьмая вода на киселе.

– Седьмая, не седьмая, а комнату отписала. – Я не смог удержаться от кривой, полной ехидства, ухмылки.

– Ладно, ладно! Не ершись, как подросток неразумный! Пошли, покажу, где тут санузел, где ванна и кухня. Ты, милок, считай шаги, чтобы не сбиться с правильного курса. Да запоминай. Сам потом ходить будешь. Тут нянек нет.

Дядя Петя, как заправский гид, начинает экскурсию по квартире. Через пять минут известна вся планировка квартиры. Я теперь точно располагаю сведениями, где кухня, где

чаю вскипятить, где помыться, где побриться, где отлить.

– А теперь пошли, посидим, пивасика попьем, да о жизни покалякаем. – Петр Матвеевич схватил за руку. И потащил по узкому коридору. Там усадил за стол.

Да, жизнь, как американские горки. То вверх, то вниз. Если бы кто сказал полгода назад, что буду пить чай за столом покойной бабки, на простой кухне коммунальной квартиры, то никогда и ни за что бы в это не поверил. Но судьба, как капризная женщина, непредсказуема. Я сижу за кухонным столом. Слушаю, как горит газ, начинает шипеть чайник. И с удовольствием вдыхаю запах пива, копченого сыра, рыбы, и еще чего-то неуловимого, присущего для простой коммунальной квартиры. Слушаю словоохотливого соседа.

– Кухня тут простая, без затей. Три стола, три плиты. Три мусорных ведра. Плита одна моя, другая уже твоя. Третья соседа, что укатил на заработки. Забыл, как его звать, хотя это теперь неважно. – Звякают банки с пивом. – Бери, наслаждайся жизнью, пока топчешь землю на этом свете. О, мой милый пивасик! Давненько тебя не пивал. Месяцев шесть, или семь назад. Нужно вспомнить, когда это было в последний раз? Наверное, до катастрофы, что разломила мой мир на две части. Я беру одну жестяную банку, провожу по ней ладонью. Ощущаю под пальцами холодную, запотевшую жесть. Делаю первый глоток.

– Сегодня мне классно подфартило. Пенсию выдали. Да в трамвайном депо зарплату выплатили. Хоть половину от того, что обещали. Но и за то начальству спасибо. Есть хочешь? Чай будешь пить? Я вспоминаю, что не так давно пил горячий чай с парой бутербродов. Но, видно, организму спецназовца, оголодавшему после «больничной» диеты этого было маловато. Да время было уже далеко за обед.

– С удовольствием!