Юлия Латынина - Джаханнам, или До встречи в Аду

Трое боевиков без масок стояли неподвижными статуями на фоне наста и солнца, и один из них был такой молоденький, что ему скорее подошли бы женские роли в театре Кабуки, нежели роль убийцы в спектакле, поставленном Халидом Хасаевым.

Около окна, за расстеленной скатертью, сидели солдаты внутренних войск, которых привел на завод Баров. Их командиров – ни подполковника Исенина, ни майора Гаранина, ни даже старлеев – кажется, Суркова и Семенова, среди вэвэшников не было. Рядовые вертухаи, привыкшие шмонать на зоне зэков да носить им за деньги хавчик. В зале было удушающе тепло, вэвэшники были в штанах и майках, и пожилой испуганный заложник, раздетый до трусов, разливал для них кипяток из большого позолоченного самовара. На скатерти лежали хлеб, сгущенка и колбаса и даже покромсанный торт.

У остальных заложников еды не было. Баров некоторое время лежал, прикрыв веки и изучая диспозицию в зале. Диспозиция ему не нравилась.

– Эй, собака!

Баров приподнялся.

Кричал тот самый семнадцатилетний чеченец с ангельскими глазами и оттопыренной нижней губкой, стройный и безбородый, как девушка. Заложник у самовара покорно замер: кричали ему.

– Воды!

Заложник, мужчина лет пятидесяти, с кривыми ногами и смешно свисающим животиком, торопливо набрал кипятка в большую кружку и заспешил по винтовой лестнице со стеклянными ступеньками, обвитыми сверкающей латунью перил. Чеченец ждал его наверху. Как только заложник ступил на балкон, чеченец передернул затвор, и русский отшатнулся. Кипяток выплеснулся из кружки, заложник ойкнул, завопил, запнулся ногой за ногу – и скатился по лестнице вниз, чудом не сломав себе шею.

Чеченец расхохотался. Вэвэшники – тоже. Баров откинулся к стенке и закрыл глаза. Он не ожидал, что это случится. И тем более, что это случится так быстро. А ведь это очень просто: взять в заложники пятьсот человек и раздеть тридцать самых сильных и наглых. Взять в заложники пятьсот человек, а еды принести для пятидесяти.

Данила снова начал проваливаться в сон и очнулся только от нового взрыва хохота.

Бойцы у скатерти были уже не одни. Между двумя солдатами сидела девушка в сиреневом офисном костюмчике. Один из мужчин обнимал девушку за плечи, а другой устраивал для нее двуслойный бутерброд.

Кто-то сел рядом с Баровым. Данила повернул голову и увидел, что это Карневич. Американец похудел за эту ночь на добрых десять килограммов, серые щеки страшно обросли щетиной, и одет он был почему-то в ватные штаны. Карневич покосился на вэвэшников и шепотом спросил:

– Данила, ты можешь…

– Нет, – ответил Баров.

Попытался подняться, не смог и добавил:

– Скоро они разденут всех.

– А потом?

– А потом они начнут бить заложников. И издеваться над ними вместе с чеченцами. Они будут смотреть за заложниками, а чехи – за ними. Очень удобный способ построить пятьсот человек. Не надо было мне нанимать спецназ ГУИНа.

Баров замолчал, криво усмехаясь.

– Я хотел с ним поговорить, – сказал Карневич.

– С кем?

– С их начальником. Он монтировал на заводе систему безопасности. Это был единственный подрядчик, который выполнял работы в срок.

– Хочешь жить? – спросил Баров. – Не напоминай о своем существовании.

Девушка в сиреневом костюмчике попыталась встать. Она отталкивала лежащую на ее плечах руку солдата, а тот, смеясь, совал ей бутерброд.

– Да пустите же, – растерянно повторяла девушка.

Вэвэшник резко дернул ее за кисть, и девушка опрокинулась на спину. Руки вэвэшника, словно невзначай, задрали ей юбку. Бойцы рядом хихикали. Молоденький чеченец подошел к самому краю балюстрады, и автомат в его руках, казалось, поводил носом от удовольствия.

Девушка вырывалась, но вэвэшник держал ее железной хваткой. Даже Баров, с его фантастической памятью на имена, не помнил, как его зовут: офицеры ни разу на памяти Барова не обращались к нему по имени, но Баров вспомнил, что этот парень сержант и контрактник. Сейчас, после расстрела офицеров, он явно играл роль лидера.

Баров встал. Сначала на колени, потом на ноги. Внутри что-то разорвалось, и ставшая уже привычной боль потекла ручейками по телу. Вэвэшники перестали наблюдать за девушкой и стали смотреть, как нанявший их олигарх идет к ним, держась за стенку.

– Отстань от девушки, – сказал Баров.

Сержант глядел на Барова сверху вниз. В нем было два метра роста, и на его мышцах бугрилась наколка с оскаленной звериной мордой и надписью: «Отряд специального назначения «Поллукс». Сержант оскалился шире своей наколки. Боль стала выворачивать тело, как прачка выворачивает полотенце, и Баров понял, что у него не больше двух-трех минут. Дальше он просто позорно потеряет сознание.