Юлия Латынина - Джаханнам, или До встречи в Аду

Сурков поднял рацию.

– Товарищ подполковник, тут автобусы подвалили. В сферах и камуфляже. Говорят, охранять площадь.

– Пропусти командира, – ответила рация. – Я сейчас спущусь.

Глухо лязгнула решетка, и седоволосый скользнул внутрь.

Внутри была обычная заводская проходная. Стеклянная будка посреди помещения и две «вертушки» по обе стороны. За будкой широкая истоптанная лестница вела наверх, к пятиметровому бархатному портрету Маркса и выше.

Обычно охрану в будке нес один человек. Сейчас там сидели двое в камуфляже, и еще двое бойцов с «Калашниковыми» и в бронежилетах стояли по обе стороны «вертушек». Откуда-то из коридора уже вынырнул майор Гаранин, посланный Исениным на разбор. При росте метр девяносто майор весил сто сорок килограммов. За плечом у него висел казавшийся игрушечным «Калашников», могучую ляжку обтягивала кобура с «Макаровым».

– Вы кто такие? – спросил Гаранин.

– Свои. Нас губернатор прислал.

Гаранин хмуро глядел на новоприбывшего. Больше всего его прикалывал шеврон на плече кесаревского вояки. Под стандартной эмблемой спецназа – рука, сжимающая автомат, была нарисована оскаленная пасть волка. Ну да. В Кесареве, за десять тысяч километров от Чечни, эти дальневосточные охламоны догадались выбрать себе нашивку.

– Ты что, без оружия? – спросил Гаранин.

Гость широко улыбнулся и распахнул камуфляжную куртку, отработанным жестом выдергивая из-под мышек две тупорылых «Грозы».

Обтянутый резиной глушитель сверкнул прямо в зрачок Гаранину, и в следующую секунду тот обнаружил, что лежит глазами вверх и поднимается к потолку, а сразу за потолком начинается небо.

А потом и небо пропало.

Конфликты акционеров решаются с применением водометов, штурмовых лестниц и огнетушителей. Конфликты акционеров не решаются с помощью оружия. Автоматы омоновцев и спецназа играют при их решении исключительно декоративную роль.

Несмотря на то, что все шесть бойцов внутренних войск, стоявших в холле, были вооружены до зубов, ни один из них не был готов стрелять и не имел такой боевой подготовки, как бывший студент «керосинки», а ныне – чеченский полевой командир Халид Хасаев.

Через несколько секунд все было кончено. Ни один из покойников не успел даже схватиться за оружие. Ни один не успел поднять тревоги.

Халид брезгливо переступил через тела и открыл решетку.

Как только Халид исчез в глубине вестибюля, Маирбек подошел к начальнику ОВД «Западное», чьи люди смотрели за порядком на площади.

– Снимай своих, – приказал он.

Начальник ОВД с интересом посмотрел на курчавого черноволосого спецназовца. На камуфляже типа «снежинка» не было ни малейших опознавательных знаков: ничего, кроме овальной нашивки.– кулак, автомат да черный волк на белом фоне. За плечом висел стандартный АК-74, на бедре – «стечкин». Стоявший рядом оператор немедленно развернул объектив.

– Убрать камеру! – последовал жесткий окрик.

Оператор попятился. Двое местных ментов подтянулись к месту конфликта.

– Вы кто такие? – начал корреспондент рядом с оператором. – Вы…

В следующую секунду приклад автомата сбил камеру в снег.

– Ты че делаешь! – закричал оператор. – Ты знаешь, сколько она стоит?

Немедленно он получил в морду. Начавшаяся драка полностью отвлекла на себя внимание начальника ОВД. Один из спецназовцев пинал камеру по снегу, оператор громко орал, новоприбывшие выкручивали ему руки, – словом, спецслужбы сцепились с прессой, и неизвестно, чем бы закончился этот бардак, если бы в разгар его на третьем этаже не расскочилось стекло и из него вылетел, спиной вперед, человек в камуфляже.

Начальник ОВД ошеломленно наблюдал за его падением. Человек грянулся об асфальт и остался лежать сломанной куклой. Сквозь разбитое стекло раздались звуки выстрелов. Дуло автомата уперлось начальнику ОВД в позвоночник, и над притихшей толпой раздался приказ:

– Всем стоять.

Тут только начальник ОВД увидел, что за то время, пока он пытался унять дерущихся, новоприбывшие оцепили площадь, а автобусы, на которых они приехали, перекрыли оба выезда.

А затем полноватый курчавый спецназовец поднял камеру из сугроба, удостоверился, что красный глазок записи еще моргает, и вручил ее ошеломленному оператору.

– А теперь будешь снимать, – сказал он, – все. До самого конца.

Через восемь секунд после бойни на проходной Халид Хасаев с четырьмя бойцами вошел в роскошно отделанную приемную на третьем этаже.