Леонид Влодавец - Фартовые деньги

Конечно, Епиха все эти свои сомнения старался засунуть куда поглубже, чтоб не мешали наслаждаться жизнью. Убеждал себя в том, что не стоит ломать башку над всякими проблемами, и искренне завидовал легкомысленному Шпинделю за то, что тот умеет радоваться текущему моменту, в котором пока не наблюдалось ничего ужасного и тревожного, а имелись такие приятные вещи, как голубое небо с пушистыми белыми облачками, золотистое жаркое солнце, зеленые деревья, нежная прохлада в тенечке и свежие, прямо с дерева, душистые яблоки… А вот-вот уже и вишни должны были созреть, многие уже сейчас почти черные висели. Малина тоже почти готова. Потом сливы поспеют, черная смородина, крыжовник. Нельзя сказать, конечно, что Епиха всего этого совсем не пробовал, но припомнить, чтоб случалось поесть этих витаминов вволю, до отвала, — не мог. А в последние годы лишь на рынке, по ягодке, «брал на пробу». Да и то продавцы, приметив, что он по второму кругу подходит, ворчать начинали. А купить хотя бы горсточку, не говоря уже о килограмме, как-то не выходило. Даже если деньги вдруг появлялись. На пиво, на «пузырь», на курево тратил. А то и на «травку». Короче, на все то, от чего мозги тупеют и здоровье портится.

Епиха повздыхал еще малость над своим проклятым прошлым, поразмышлял над туманным будущим и все-таки погрузился в дремоту, благо Шпиндель перестал бубнить, а затем очень уютно засопел.

Сколько удалось проспать — черт его знает, Лешка не засекал время, но, по-видимому, не очень долго. Разбудило то ли урчание мотора подъехавшего к дому автомобиля, то ли лай собак, то ли голоса хозяев, вышедших встречать гостей. Шпиндель на все это не отреагировал — продолжил сон, а вот Епиха, хоть и не видел, что происходило на другой стороне дома, как-то исподволь заволновался. Ни Олег Федорович, ни Раиса, ни Юлька ничего не говорили о том, что гостей ждут. И за все прошедшие дни сюда никто не наведывался. Поэтому Епиха насторожил уши, прислушиваясь к голосам, долетавшим со стороны крыльца.

Впрочем, ничего тревожного его уши не услышали. Судя по веселому оживлению, возникшему у ворот, приехали хорошие знакомые, которые хоть и не объявляли загодя о своем визите, но сделали хозяевам приятный сюрприз.

— Давненько ждем! — услышал Епиха голос деда Олега. — Вторую неделю носа не кажете. Дождей испугались, что ли?

— Дела заели, — пробасил некий невидимый Епихе, но, судя по голосу, явно солидный мужик. Приехал он, как видно, не один, а с компанией, в которой были и другие знакомые хозяевам лица.

— Ой, Анюта! — радостно завизжала Юлька. — Сестренка!

— Юлька! Сто лет не видались! — отозвался немного похожий голосок.

— Сонечка, проходи, что ж ты встала? — донесся радушный голос Раисы.

— Мы вам, наверно, проблемы создали… — произнесла некая невидимая баба с каким-то иностранным акцентом.

— Какие проблемы? О чем говорить? — заторопился дед Олег. — Давно ждем… Заходите, заходите!

Епиха успокоился, но не совсем. Ему как-то ненароком показалось, что этот басовитый, которого «дела заели», и есть тот самый «добрый человек», который поселил Олега Федоровича с бабами на хуторе. А потому рано или поздно поинтересуется, что тут за новые жильцы объявились. Ну и, соответственно, ежели ему эти новички не поглянутся, жди неприятностей.

У Епихи даже возникло плохо оформившееся желание смыться. То есть прямо сейчас махнуть через забор и дунуть отсюда куда глаза глядят. Впрочем, он от этого желания тут же отказался. Он же в одних трусах, япона мать! А одежда вся в доме… Да и куда бежать, тоже знать надо. Лодку не угонишь, дед все ключи от ангара и от цепи у себя держит. Куда эта самая просека, по которой гости приехали, выводит, Епиха не знает. Зато ежели дед своих собачек спустит, они Лешку в два счета догонят. Нет уж, надо сидеть и ждать у моря погоды. Чему быть — того не миновать.

Поэтому Епиха остался лежать на прежнем месте и продолжал прислушиваться к галдежу у крыльца. Впрочем, ничего существенного он больше расслышать не сумел, потому что гостей сопроводили в избу, повозились немного, затаскивая какие-то вещи, а затем весь шум переместился внутрь дома. Оттуда, через толстые бревенчатые стены, членораздельных звуков не долетало.

Потом на крыльце послышался легкий топоток и девчачье хихиканье. Скрипнула калитка, ведущая в сад, и Епиха услышал Юлькин голос:

— Тут они где-то. Дрыхнут, должно быть.

— Может, не стоит будить? — предположила та, которую Юлька называла Анютой.