Виталий Зорин - Карантин

Ворота дачи открыли двое штатских ребят из личной охраны. Открыли так же молча, как и милиционеры – шлагбаум при въезде на территорию дачного поселка, но эти, внимательно посмотрев на водителя, кивнули в знак приветствия. Алексей им ответил таким же кивком.

Лишь только шины «Жигулей» зашуршали по дорожке, как на крыльце появился хозяин дачи, Роман Борисович Веретенов собственной персоной. Худощавый, лысоватый мужчина лет сорока пяти, с большим крючковатым носом, немного сутулый, он на первый взгляд не производил впечатления. К тому же был он порывист в движениях, говорил быстро, отрывисто, иногда глотая слова, и от этого казалось, что он не имеет своего собственного мнения и всегда готов не только согласиться с чужим, но и принять любую точку зрения. Однако на деле все было абсолютно не так. Видимость покладистости не соответствовала делам Веретенова. Ни к каким политическим партиям – ни к левым, ни к правым, ни к центру – он не примыкал, а был, не только на словах, но и на деле, сторонником одного направления – здравого смысла. Именно поэтому его постоянно привлекали к работе в правительстве, когда требовалось провести в жизнь действительно государственное решение, и именно поэтому он долго на ответственных постах не задерживался. То есть его потенциал использовали по принципу: «сделал дело – гуляй подальше!». Причем под первой половиной подразумевалось нужное на данный момент правительству решение, а под второй – личные идеи Веретенова об укреплении государственности. Обжегшись таким образом пару раз, Роман Борисович тем не менее не отказывался на два-три месяца занять какую-либо ответственную должность, если видел возможность хоть как-то способствовать укреплению государства. Но именно эти осечки и привели Веретенова к мысли создать свою оперативную группу внешней и внутренней разведки, чтобы не быть слепым котенком в политических интригах и экономических аферах на самом высоком уровне.

– Спасибо, – поблагодарил Алексея Полынов, выбираясь из машины.

Алексей только кивнул.

Веретенов не стал ждать, пока Полынов взойдет на крыльцо. Быстро спустился по ступенькам и, хрустя гравием, направился к «Жигулям».

– С возвращением, Никита Артемович, – пожал руку Полынову, смотря в глаза острым, проницательным взглядом.

– С добрым утром, Роман Борисович.

– Как добрались?

– А вы не чувствуете? – саркастически усмехнулся Никита и сморщил нос.

– Н-да, некоторое амбре ощущается… – согласился Веретенов, но тут же дипломатично увел разговор в интересующую его сторону:

– К сожалению, я был вынужден вас отозвать раньше срока, но все же – как с вашим заданием? Удалось что-нибудь выяснить?

– А вот о делах, Роман Борисович, извините, но – только после душа, – отрицательно покачал головой Полынов.

Таких ответов Веретенов от подчиненных не любил. Дело, прежде всего – дело, а личные проблемы – потом. Так он жил сам, этого же требовал и от своих сотрудников. Жестким взглядом он заглянул в глаза Никите и встретил в них непреклонный отпор.

– Хорошо, – порывисто согласился Роман Борисович. – Я вас понимаю. Идемте.

Он подхватил Никиту под руку и увлек в дом.

– Мне бы свежую одежду, – сказал Никита. – И обувь…

– Хорошо, хорошо, – кивнул Веретенов и на ходу бросил Алексею:

– Алеша, подыщите, пожалуйста, что-нибудь подходящее Никите Артемовичу… Прошу, – распахнул перед Полыновым дверь. – Машенька! – позвал он из прихожей. – Маша!

Со стороны веранды чуть ли не мгновенно появилась молоденькая прислуга в темном платьице и белоснежном накрахмаленном кокошнике.

– Машенька, я вас попрошу, отведите нашего гостя в ванную комнату. – Веретенов повернулся к Полынову. – Я надеюсь, Никита Артемович, вы за полчаса справитесь?

– Постараюсь, Роман Борисович.

Следом за прислугой Никита прошел в ванную комнату, где, к своему удовлетворению, не увидел никаких новомодных штучек типа джакузи. Не вязались подобные излишества с обликом Веретенова. Да, все прилично оформлено: стены и пол в кафеле, краны и трубы никелем блестят, чистенько, аккуратно – но не более. Большая ванна, рядом – душ, умывальник, зеркало, на полочках – лосьоны, одеколоны, мыло, шампунь, бритвенные принадлежности.

– Раненько вы встаете, Машенька, – посочувствовал Никита.

– У каждого своя работа, Никита Артемович, – с улыбкой возразила прислуга. – В этом шкафчике – полотенца, здесь возьмете бритву. Вот, кстати, аптечка, если порежетесь. А в эту корзину бросьте одежду.