Виталий Зорин - Карантин

Так оно и оказалось. Не успел Никита оглядеться, как возле него затормозил потрепанный оранжевый «жигуленок». Передняя дверца распахнулась, и молодой чернявый водитель радушно предложил:

– Садись, подвезу!

Лицо у парня было простоватым, добродушным.

Именно с таким лицом частным извозом и заниматься – у клиентов больше доверия вызывает.

Полынов на всякий случай оглянулся – нет ли встречающих, однако площадь перед аэропортом была пустынна. Пассажиры с каирского рейса еще получали багаж, а других рейсов в столь раннее время, похоже, не было. Никита снова перевел взгляд на «Жигули» – оранжевый цвет машины ярко воскрешал в памяти «Лендровер» вице-консула Ненарокова, – поморщился, но, махнув на плохую примету рукой, сел на переднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Алексей, – представился парень, трогая машину с места.

Полынов равнодушно кивнул. Вступать в пустые дорожные разговоры он был не намерен. А говорить, куда ехать, пока не стал – дорога на Москву здесь одна. Где-нибудь в центре придется убивать время до семи утра и лишь только затем можно будет позвонить по телефону.

Парень покосился на него, промолчал и увеличил скорость. За окном замелькали голубые от утренней дымки стволы берез и синие сосны. В столь ранний час шоссе было пустынным, и создавалось впечатление, будто едут они где-то далеко-далеко от столицы среди бескрайних лесов, и только асфальт дороги напоминает о цивилизации.

Не доезжая до Петербургского шоссе, шофер внезапно сбросил скорость и свернул на неширокую, петляющую по лесу дорогу. Полынов подобрался и в упор уставился на водителя.

– Это куда же ты, Леша, меня, молоденькую и неопытную, везешь? – криво усмехаясь, процедил он.

– А на дачу к Веретенову, Никита Артемович! – ответил парень.

Он глянул на Полынова, и они дружно расхохотались. Действительно, где-то здесь, на берегу Клязьмы, у Веретенова была дача.

– Конспиратор! – отсмеявшись, покачал головой Никита. – Не мог сразу представиться? Наиграешься еще в шпионы, надоест…

– Минутку, Никита Артемович. – Алексей достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.

– Доброе утро, Роман Борисович! – сказал он. – Племянник дяди Коли только что прибыл. Да, да…

Минут через пятнадцать будет у вас.

Алексей спрятал телефон и повернул голову к Полынову.

– А что же вы без багажа, Никита Артемович?

– Хорошо, что ноги унес… – пробурчал Никита. – Сидел я в тюрьме в одной неназываемой стране как злостный российский шпиен. К счастью, удалось бежать через канализацию. Запашок ощущаешь?

– Есть немного, – согласился Алексей. Однако, несмотря на свою простоватую внешность, изобразить на лице искреннюю веру в откровенную «развесистую клюкву» ему не удалось. – Только почему-то их дерьмо навозом попахивает.

– Тебе-то откуда знать, как заграничное дерьмо воняет? – снисходительно усмехнулся Полынов.

– Да уж известно, – неожиданно серьезно ответил Алексей. – Приходилось нюхать…

Полынов промолчал и внимательно посмотрел на водителя. Не такой-то он и молодой – лет ему отнюдь не двадцать три от силы, как с первого взгляда показалось. Все тридцать точно будет. Ровесник. Зря с ним так, свысока, разговаривал…

Алексей снизил скорость, свернул с шоссе на неприметную дорогу и, остановившись возле опущенного шлагбаума, посигналил. Из сторожки вышел суровый милиционер с автоматом на груди, бросил взгляд на номер «Жигулей», затем – на водителя и махнул рукой кому-то в сторожке. Шлагбаум поднялся.

И Полынов еще раз непроизвольно отметил, что непростым, видимо, человеком был Алексей, если охрана правительственных дач знала и затрапезные «Жигули», и его самого.

Дача Веретенова выгодно отличалась от современных загородных резиденций власть имущих, больше похожих на крепости с глухими стенами и окнами, забранными пуленепробиваемыми жалюзи. Это была постройка еще того времени, когда в стране понятия не имели ни о киллерах, ни о криминальных разборках и дачи строили с балконами, соляриями, помпезными колоннами – то есть для отдыха на природе, а не с целью защитить жизнь. Здесь было все, что положено иметь загородному дому: большие окна, открытая веранда на первом этаже и широкая терраса на втором с видом на небольшой декоративный парк и излучину реки. Любил Веретенов простор и не собирался себя ограничивать четырьмя стенами, хоть, разумеется, и понимал, что найдется немало охотников посмотреть на него сквозь оптический прицел. Но настоящая охрана тем и отличается, что не мозолит глаза, а занимается своим делом.