Виктор Снежко - Чувства замедленного действия

– Слышал? – спросил Некрытов, приняв доклад пятого поста. – Пойдем потолкуем?

– Давай проветримся, от бумаг голова кругом идет, – согласился Новиков.

Автоматы брать не стали, полагая, что скоро вернутся в расположение. Решение бытовых вопросов – дело обычное.

«УАЗ» с работающим движком стоял в десяти метрах от жилого дома, за рулем сидел парень лет двадцати. Ожидая милиционеров, он курил сигарету, небрежно стряхивая пепел под ноги.

Автомобиль был поставлен грамотно. Обращенный к посту задней дверью, он в три секунды мог, не тратя времени на разворот, скрыться за углом дома и оказаться в зоне недосягаемости.

Водитель наблюдал за приближающимися в боковое зеркало и встретил их, верно прикинув расстояние, у закрытой задней двери фургона.

– Есть проблемы? – поздоровавшись, спросил его Некрытов.

– Поговорить с вами хотят.

В это время дверь распахнулась, и из машины вышли еще четверо мужчин.

«Оп-паньки! Приехали! – подумал Некрытов, наблюдая за новыми действующими лицами. – Эти рожи вряд ли будут интересоваться перегоном скота через переезд».

Как минимум трое из них были боевиками. В какие одежды ни рядись, а причастность к воинственной когорте бандитов выдадут глаза. Во взглядах троицы сквозила неприкрытая ненависть.

Спины появившихся были обтянуты традиционными кожаными куртками, шевелюры скрывались под черными шерстяными шапочками. Неопрятные клочковатые лопаты бород покоились на груди.

После взаимных рукопожатий с русскими (неприятная, но необходимая процедура) «гости» расположились у машины полукругом, прижав милиционеров к открытой двери фургона, внутреннее пространство которого было разделено цветной шторкой. Кто и что находилось за ней, было неизвестно.

Разговор начал высокий пожилой чеченец со шрамом на лице. Начинавшийся у переносицы, он косо пересекал лоб и терялся в седых волосах.

– Кто командир будет? – без обиняков спросил он.

– Ну, я, – ответил Некрытов, слегка напрягшись: кто знает, что последует за вопросом.

– Скажи, дорогой, ты с кем воевать собрался? – чеченец пальцем указал на крышу, где разместились гранатометчики. – Ваши люди и раньше стояли тут, но такого не было.

– Что тебя так обеспокоило?

– Здесь мирные жители, они не воюют с вами. Зачем вам еще оружие?

– Те трое, которых снял снайпер, кашей подавились? – резко парировал Некрытов.

Ответ седовласому не понравился. Он достал из кармана пачку «Бонда» и стал срывать прозрачную обертку.

Волнение, первоначально охватившее Некрытова, постепенно улеглось. Видя нервозность чеченца, он почувствовал себя увереннее.

– Подожди, не горячись. – распечатав пачку, чеченец протянул ее милиционерам. – Угощайтесь. Поговорим по-хорошему.

Закурили. Молча глотали терпкий дым заграничных сигарет.

– Что вы хотите? – спросил Новиков, прерывая затянувшуюся паузу.

– Верните гранатомет и зенитку в полк.

«Вот сволочи, все им известно», – подумал Некрытов, а вслух произнес:

– Этого не будет. Не для того брали, чтобы вернуть на следующий день. Ради чего?

– Ответь тогда, зачем вам такие игрушки, вам что, плохо жилось без них? – спросил чеченец, выбрасывая окурок.

– Зенитка и гранатомет нужны нам только для собственной безопасности, – ответил за командира Новиков.

Боевик презрительно взглянул на комиссара и цвиркнул слюной на подернутую изумрудной травой землю. Остальные, не вмешиваясь в диалог, хранили молчание.

– Ваш отряд нам не нужен, но в случае необходимости мы сможем вас уничтожить за полчаса. Нам известно ваше вооружение, сколько автоматов и пулеметов у вас и у красноярцев, распорядок смены постов. В круговой обороне вы не выстоите и тридцати минут. Но нам выгодно, чтобы на Станции стояла милиция, а не военные.

– Почему? – вырвался у Новикова наивный вопрос.

– В этом районе отдыхают наши люди, до последнего времени милиционеры их не беспокоили. Уничтожив ваш отряд, мы не знаем, как поведут себя военные, которые будут нести службу вместо вас, поэтому лишняя головная боль нам не нужна. Судьба свободной Чечни решается не на Станции.

Он не открыл Америки. Информация, открытая милиционерам, не влекла за собой никаких санкций. Любой боевик, спрятав в копне сена автомат, приобретал статус мирного жителя и отдыхал ровно столько, сколько отпустит ему полевой командир, до следующего фанатичного клича: «Аллаху акбар!»

Пожилой боевик тем временем продолжал: