Александр Евтушенко - Наивный мангуст

– Поздравляю, а почему так уверен, что будет сын?

– Жена сказала, женщины в этом вопросе не ошибаются, она с ним уже разговаривает, а он понимает.

Семён сидел в раздумье.

– Аман, ты, думаешь, я не провалюсь на ученьях?

– Ты не провалишься, мы вместе с тобой не провалимся, я уверен, Ты способный, Сеня, а я тебе помогу.

Семён усмехнулся.

– После таких слов разве можно мне провалиться, хитрый восточный человек. Кстати, а что значит имя Али? Аман почему-то замешкался с ответом.

– Али – это значит богатырь, – щёки его бугристого лица порозовели, он понизил голос. – Ты друг, и скажу правду, это имя означает пророк, это второе имя пророка Мухаммеда. Ещё Али означает великий, «превосходящий всех». Мне нравится это имя. Я филолог и хорошо знаю его значение, но не афиширую.

Семён внимательно посмотрел в чёрные глаза Амана.

– Понятно. Вот будем в одной бригаде и, как ты думаешь, сможем зафиксировать объект? Обязательно будет какой-то подвох. Кто из командиров захочет спалить профессионала? Бывали случаи, что ни одна бригада не могла его найти и зафиксировать. – Семён в раздумье потёр лоб.

– Ты очень внимательный, я знаю, что-нибудь заметишь, – сверкнул чёрными раскосыми глазами Аман.

– Давай подумаем, когда работают профессионалы, чего они боятся? Вспомним, может быть, какие-то мелочи, – предложил Семён.

– Нас наружному наблюдению ещё не учили, это скорее тест на сообразительность, чутьё, мы мало об этом знаем, – заметил Аман.

– Вот-вот, ты мои мысли читаешь, попробуем проявить это чутьё, – усмехнулся Семён.

– Надо обратить внимание на одежду, что-то может не совпадать, если дать точно приметы, то установить объект будет легко, – сверкнул глазами Аман.

– Правильно. И глаза, главное, думаю, глаза, надо встретиться с ним взглядом. Это может многое прояснить. Внимательно посмотреть в глаза, вникнуть в них буквально на секунду. Чтобы поймать этот момент, когда в них мелькнёт тень. Просто тень тревоги, мысли и ничего больше. Она должна мелькнуть, если очень внимательно смотреть. Внимательно и быстро, мимоходом, – развивал свою мысль Семён.

– Попробуем проиграть ситуацию поиска, как это будет происходить, – задумчиво проговорил Аман. – Вот мы садимся в автобус или идём пешком к месту вероятного нахождения объекта, что будет дальше?

– Таких мест будет несколько, нам сообщат их перед ученьями каждой бригаде. И в любом из этих мест может быть объект. Наверняка, это будут людные места или очень людные. А за нами будет вестись контрнаблюдение, которое мы не заметим, – предположил Семён.

– Откуда ты это знаешь? – удивился Аман. – Уже разведал, у кого?

– Нет, Аман, я предполагаю, – уклончиво ответил Семён, чуть наклонив голову. – Нужно понять, как должен вести себя объект, что он будет делать, чтобы быть незаметным? Я думаю, он выберет такое место, на которое никто не обращает внимание. – Семён вопросительно посмотрел на Амана.

– Выбрать место – это важно, – Аман наморщил лоб. – Представим, как человек подкрадывается к животному, чтобы его не спугнуть? Он будет медленно и незаметно подходить к нему, останавливаться и долго стоять на одном месте, пока животное к нему ни привыкнет и перестанет обращать внимание.

– Это мысль! – подхватил Семён, – вспомни, как на остановках автобуса стоят некоторые люди. Чуть в сторонке и почти не двигаются и ни на кого не смотрят. Зацепиться не за что, никто их просто не видит, они как бы исчезают из поля зрения, становятся невидимками. Зато хорошо заметны другие, которые проявляют активность, ходят, разговаривают, посматривают по сторонам, на девушек. Они отвлекают внимание всех на себя. А где-то стоит столбик, такой неподвижный и незаметный, что до него никому нет дела.

– Замечал, но никогда не думал об этом. Получается какой-то эффект привыкания. Если человек неброско одет и никак не проявляет себя, то никто на него не будет реагировать. Здорово, если мы правильно догадались, – с радостью в голосе произнёс Аман.

– Правильно. Хотя концепция получилась шаткая, но мы с тобой её выстроили. По крайней мере, есть, от чего оттолкнутся. А там будем действовать по обстановке, проявлять чутьё, – заметил Семён.

– А что нам остаётся? – продолжал улыбаться Аман, – только попасть в одну бригаду, но начальник нашего курса узбек, он всегда поймёт восточного человека.

Ученья были организованы примерно по такому плану, как и предполагал Семён. Курсантов разбили на бригады по четыре человека, но в их бригаде оказалось только трое. Третьим стал молодой лейтенант по имени Алишер. Его чёрные, отливающие здоровым блеском волосы, были несколько большей длины, чем было разрешено иметь курсантам. Форменные брюки сшиты из сукна, предназначенного для старших офицеров, рубашка безрукавка тоже, как у старших офицеров. Лицо чистое, с матовым оттенком, правильными чертами, чуть раскосые глаза в длинных ресницах. Тонкие длинные пальцы не знали физической работы. Во всём его облике интеллигентность и артистичность были, наверное, с рождения. Он был похож на музыканта или начинающего артиста из интеллигентной семьи. Командиры и преподаватели относились к нему чуть с большим вниманием, чем к другим курсантам и оценки за учёбу ему ставили тоже выше. Он мог пропустить занятия, не объясняя причины, или уйти в город не только в выходной день. Поговаривали, что его отец – начальник секретариата в комитете госбезопасности одной из среднеазиатских республик. Близких знакомств он не заводил и смотрел несколько свысока на других офицеров.