Александр Евтушенко - Наивный мангуст

– Думаю, есть, товарищ… – Семён запнулся и замолчал, непроизвольно глядя на плечи Иван Ивановича, но погонов там не было.

– Иван Иванович, зовите меня так, звание своё тоже не помню, – улыбнулся гость. – Всё же мне восемьдесят семь. Но удивительно, правила дорожного движения я помню отлично.

Начальник спецшколы тоже улыбался, одобрительно глядя на курсанта.

– А знаете, что, лейтенант, – Иван Иванович вплотную придвинулся к Семёну, внимательно глядя ему в глаза, – я вижу, у вас есть чутьё, но сознайтесь, вы любитель женщин.

Семён покраснел, однако выражение лица не изменил, продолжая улыбаться. Покраснел же он не от того, что был донжуаном, а как раз наоборот. Он только начинал понимать, что мужчине необходима женщина.

– Нет-нет, я не хочу вас обидеть, и это может быть неплохо в нашей профессии, но во всём нужна мера. И знаете, что ещё нужно? Честь. Мне понравилось, что вы покраснели, если у человека есть стыд, то есть и честь. Но вам придётся разучиться краснеть. Вы стыдитесь, но не краснейте при любых обстоятельствах. Поищите в секретной библиотеке аутотренинги и легко с этим справитесь, – он повернулся к начальнику спецшколы. – У вас намечаются ученья, я буду посредником, мне интересно, как лейтенант справится с заданием. Вы согласны, Семён Николаевич?

– Так точно, Иван Иванович.

– Прекрасно, а теперь пошли к офицерам, они заждались и сгорают от любопытства, гадая, какой очередной артист к ним приехал. Не так ли? Иван Иванович хитро прищурился, глядя поочерёдно на начальника спецшколы и на Семёна.

Негромко переговариваясь, офицеры шли по широкому проходу, который полого спускался вниз, в актовый зал, расположенный под зданием. Стены и пол прохода и актового зала были отделаны мрамором. От него исходила прохлада, а на улице стоял среднеазиатский зной. Лампочки горели вполнакала, чтобы не нагревать помещение. В случае необходимости актовый зал мог служить бомбоубежищем.

Иван Иванович поднялся на сцену зала. Высокий, стройный, на сцене он казался ещё выше ростом. В тусклом свете ламп морщины на лице стали заметны меньше. Внимательно осмотрел аудиторию. Офицеры притихли, контрразведка должна уметь слушать.

– Я прошёл этот длинный путь, который вам ещё предстоит пройти, – громким сильным голосом начал своё выступление Иван Иванович. Если не смотреть на говорящего, то можно было по голосу принять разведчика за молодого мужчину. – Многие годы со мной находились верные друзья. Они вели меня от задания к заданию, незримо присутствуя рядом там, где мне пришлось работать. Они помогали мне советом и дружеской поддержкой, дотягиваясь через континенты и моря. И многие годы я страдал от одиночества вдали от родных и друзей, не имея права на лишнее слово и ошибку. Я состарился, чувствуя себя молодым, потому что оставил на Родине своих близких молодыми и не представлял их иными.

У человека, на которого идёт охота, вырабатывается особое чувство опасности. Не раз удавалось уходить от ареста за несколько часов или минут благодаря интуиции. Долг гнал через границы и страны, чтобы снова работать и выполнять задание Родины, используя всё, что могло в этом помочь.

Вы пришли в организацию, где вас ждут грязь, кровь и слёзы. Вам предстоит долгие годы упорно и настойчиво вести тайную, незримую войну с врагами нашего отечества на всей территории Советского Союза и за его пределами. Вы увидите и узнаете много такого, о чём в обычной жизни и не догадывались.

Иван Иванович остановился, провёл рукой по волосам, выпил воды. Внимательно и сосредоточенно вглядывался в зал. Казалось, от его цепкого взгляда не ускользнёт ни одно лицо, ни одно движение сидящих в зале офицеров. И зал замер, многие вдруг поняли, какая ответственность лежала на этом человеке, и какая ложится на их плечи.

– Вы ступили на этот путь, и назад пути нет. Потому что вы приняли мужское решение и дали присягу своей стране, своей Родине.

Они сидели в зале молча, сосредоточившись, ни один мускул не дрогнул у контрразведчиков на лице. Все были молоды и пришли в организацию по зову сердца, потому что мечтали с раннего детства о борьбе и победах над врагами, о романтике офицерской жизни.

Иван Иванович улыбнулся, лицо просветлело. Улыбка делала его моложе, притягивала и располагала к нему людей. Он продолжил свой рассказ:

– Однажды был такой эпизод в моей службе за границей. За мной охотились спецслужбы нескольких государств. И пришлось спрятаться в посольстве Советского Союза. Там я прожил в строгой изоляции от сотрудников посольства несколько лет. Это были годы заточения, сравнимые с заточением графа Монте-Кристо. За воротами посольства караулили сотрудники контрразведки противника. Все это время меня готовили к побегу из этой страны, изменили внешность, отработали мельчайшие детали. Ежедневно я проводил многочасовые тренировки, параллельно выучил ещё один язык, похудел на пятнадцать килограммов. И всё это в замкнутом пространстве, выйти на свежий воздух я не мог ни днём, ни ночью. В посольстве тоже могли быть враги – агентура противника.