Сергей Нуртазин - Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть!

Он оказался прав. Когда подползли ближе, то увидели в предрассветной темноте двух лошадей, запряженных в полевую кухню, у которой возился немецкий солдат. Еще один подошел к лошадям, стал поправлять упряжь. За кухней разведчики сумели различить кошару, несколько землянок, палатку. Чуть поодаль темными силуэтами стояли мотоцикл с коляской, два танка, бронетранспортер, бензовоз и три грузовых автомобиля, рядом с которыми маячили часовые.

Селиванов подполз к Афанасьеву, прошептал:

– Сейчас бы бензовоз взорвать, вот было бы шума.

– Какого шума? Наша задача взять «языка» и доставить его в расположение части.

– Что будем делать, командир? Может, к землянкам наведаться за «языком»?

– Времени нет. Скоро светать начнет, а нам на рассвете надо вернуться. Утром фрицы нас быстро обложат. Так что к землянкам не пойдем. Можем нарваться на часовых. Если поднимется шум, уйти не успеем. И сами погибнем, и задание не выполним. Нашим скоро наступать придется, а без сведений больших потерь не избежать. Будем брать этих, которые у кухни. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вы с Вострецовым и Файзуллиным берете на себя поваренка, я с Магомедовым и Манджиевым ездового, Кузенбаев отвлекает и прикрывает.

Брошенный Кузенбаевым ком подмерзшей земли ударился о железный бак полевой кухни. Это привлекло внимание немцев. Стоило им повернуть головы в сторону звука, как на них накинулись разведчики. Афанасьев сзади ухватил ездового за ноги, повалил на землю, сверху на него навалился Магомедов. Манджиев, не теряя времени, сунул ему в рот кляп. Немец тщетно пытался вырваться из крепких объятий Саида, удар в ухо прекратил его потуги. Селиванов решил не рисковать. Когда второй немец увидел, как люди с темными лицами в перепачканных грязью маскировочных халатах набросились на его сотоварища, и собирался закричать, Николай ударил его прикладом в затылок. Гришка подхватил немца, уложил лицом вниз, Файзуллин завел руки за спину, связал. Действовали быстро, слаженно и бесшумно… Все бы прошло гладко, но подвела одна из лошадей. Напуганная разведчиками и незнакомым запахом, она захрапела, запрядала ушами. К ней подошел Кузенбаев. Лошадь попятилась, но шепот Аманжола ее заворожил. Не переставая шептать слова на казахском языке, он протянул руку, погладил гриву. Лошадь успокоилась. Разведчики собрались уходить вместе с пленными, когда из кошары вышел немец в белом фартуке и направился к кухне. Следом за ним появился второй, долговязый с перекинутым через плечо мешком. Афанасьев знаками показал ждать, разведчики притаились за кухней. Участь немцев была предрешена, двух «языков» разведчикам было достаточно. Немец в фартуке словно почувствовал опасность. Уже на подходе к кухне он заметил отсутствие сослуживцев и крикнул:

– Ганс! Хельмут!

Не дождавшись ответа, он остановился. К нему присоединился долговязый. Афанасьев ткнул Вострецова локтем в бок, прошептал:

– Ответь.

Гришка прикрыл рот рукой, невнятно ответил на немецком. Немцев ответ устроил, долговязый первым шагнул к полевой кухне, но тут случилось то, чего разведчики не ожидали. Ездовой, которого держал Манджиев, неожиданно ударил калмыка затылком в лицо, пихнул коленом стоящего впереди Магомедова и, пользуясь тем, что его ноги были не связаны, побежал в сторону землянок. Немец в белом фартуке истошно закричал:

– Рус! Рус!

Ему вторил долговязый. Всполошились и часовые. Взять «языка» без шума не вышло. Афанасьев, недолго думая, срезал автоматной очередью беглеца-ездового и двух его товарищей. Из землянок стали выскакивать немцы, раздались винтовочные выстрелы. Теперь нужно быстро уходить, но сделать это, имея при себе «языка», было делом почти безнадежным. Выручил Кузенбаев. Казах вскочил на передок, взял в руки вожжи, крикнул:

– Садись, быстра! Ехать будем!

Селиванов крикнул:

– Старшина, я сейчас! Гришка, прикрой!

Разведчики попрыгали на кухню, туда же закинули все еще беспамятного немца. Афанасьев и Вострецов пустили длинные очереди из автоматов в набегающих гитлеровцев. Селиванов отбежал от кухни, в падении метнул гранату в бензовоз. Взрыв и столб пламени озарили ночь. Немцы заметались в панике. Николай воспользовался сумятицей, подбежал, запрыгнул на кухню.

– Кузя, гони!

Кузенбаев хлестнул вожжами лошадей, полевая кухня быстро покатилась в сторону позиций батальона. Вслед ей полетели пули. Одна из них пробила железный бак. Горячая струя ударила в сапог Вострецова. Гришка принюхался, пахло кофе. Знакомый запах. Отец любил этот напиток и иногда заваривал по утрам…