Александр Чагай - Каро-Кари

Большая часть российской делегации разместилась в лучшей пешаварской гостинице «Перл континентал». Но самые важные и почетные гости (посол, Ивантеева, Старых) по личному приглашению Факра Бодлы поселились в его особняке. Вечером в день приезда предприниматель закатил роскошный прием. Помимо дипломатов присутствовали местные бизнесмены, организаторы Общества дружбы, журналисты, ученые и политики. В толпе приглашенных сновал Сеня Модестов, которому полагалось быть на подхвате. От Ивантеевой не отставал аккомпаниатор, которому было немного не по себе в незнакомом обществе. Он мало что из себя представлял – невзрачный коротышка, нос картошкой. Все много ели, пили, громко смеялись, словом, чувствовали себя прекрасно.

Факр Бодла был не стар (не больше пятидесяти), элегантен, заботился о своей внешности. Черные, с еле заметной сединой волосы блестели от геля, усы тщательно расчесаны.

– Ежегодный оборот моей компании, – хвастал бизнесмен, – пятьсот миллионов долларов. Пятьсот миллионов, господа! И за это – спасибо России. Когда я наладил поставки из вашей страны сжиженного газа…

– Ай-яй-яй, мистер Бодла! – укоризненно покачал головой Матвей Борисович. – Только о своей выгоде и думаете. Деньги да деньги. А где высокие побуждения, любовь? Любовь где, мистер Бодла?

– Вы правы, ваше превосходительство. – Отвечая послу, Бодла пристально посмотрел на Ивантееву. – Высокие побуждения должны быть на первом месте. – Он улыбнулся певице, отчего та залилась румянцем и улыбнулась в ответ. – Но чтобы испытывать такие замечательные чувства, как любовь, нужно хорошо кушать, господин посол. Какой прок от голодного и нищего? Он не сможет толком любить ни родину, ни женщину. О куске хлеба с маслом будет думать.

Все захохотали. Отсмеявшись, Бодла подошел к Ивантеевой и принялся ухаживать за ней, не скрывая своих намерений.

– Я поражен вашей красотой, мадам. – Певица порозовела еще больше, глаза ее призывно сверкали. Бодла склонился, попытался поцеловать руку, но Ивантеева ее шаловливо отдернула. Жеманно произнесла:

– Вот уж не знала, что пакистанские мужчины столь галантны. Я слышала, у вас женщин презирают, держат взаперти.

– Среди наших женщин нет таких, как вы, – заявил Бодла. – Райскую птицу не удержать под замком, ею можно лишь восхищаться, втайне рассчитывая на снисхождение божественной дивы.

Лесть была груба, но Ивантеева отнеслась к сказанному благосклонно.

– Неужели я так красива?

Бодла усмехнулся в кончики усов:

– Несомненно. Многие годы я собираю драгоценные камни: изумруды, рубины, гранаты… У меня огромная коллекция, это самое ценное, что у меня есть. То есть, я прежде так думал. Но теперь…

– Что теперь? – кокетливо уточнила Ивантеева.

– Нет других таких изумрудов, как ваши глаза. Цвет моих рубинов не сравнится с сочным цветом ваших губ… И я не сомневаюсь в превосходстве ваших розовых топазов – хоть я их пока не видел – над моими скромными камнями, в изяществе вашего несравненного пурпурного граната…

Ивантеева была смущена и польщена одновременно.

– Ох. Что вы такое говорите?

– Я не болтун, мадам. – Бодла элегантно поклонился и щелкнул каблуками. – Моя коллекция наверху. Надеюсь, вы окажете мне честь и бросите на нее свой восхитительный взгляд.

К этому времени посол и Старых уже удалились. Завтра предстоял день не из легких, надо было выспаться. Аккомпаниатор же весь вечер тихо выпивал и полностью потерял представление о времени и пространстве. Слуги отнесли его в автомашину и отправили в гостиницу. Там коридорный доставил беднягу в отведенную ему комнату. Он рухнул на постель, уткнулся в подушку и горько заплакал. Аккомпаниатор давно и безответно был влюблен в певицу и каждое новое ее увлечение переживал, как подлую измену.

…Поддерживая певицу под локоток, Бодла помог ей подняться по лестнице. За ними с затаенной обидой наблюдал Модестов – последний, кто оставался в обеденной зале. Затем и он отбыл в гостиницу и подобно аккомпаниатору долго не мог заснуть, ворочался с бока на бок, мучаясь от ревности. Но подушку слезами не поливал. В конце концов, он молод и не станет сильно переживать из-за старой «мочалки». Найдет себе юных и обворожительных наяд. Вроде Микаэлы. С этой мыслью Модестов крепко заснул.

Ивантеева вернулась в свою комнату под утро, довольная собой и полная надежд.

Несмотря на то, что в доме Бодлы все было поставлено на широкую ногу, и хозяин славился богатством и хлебосольством, завтрак изысканностью не отличался. Культура утренней трапезы в Пакистане вообще не развита. Здесь привыкли есть вечером, когда спадает жара, причем делать это настойчиво и долго. Хорошо отужинавший человек просыпается удовлетворенный желудочно и нагуливает аппетит только к концу дня. В лучшем случае утром он может подкрепиться остатками вчерашних яств.