Юрий Мокшин - Узники смерти

Дверь выросла внезапно, бесшумно открылась черной пустотой, приглашая переступить через порог. Темные мокрые стены, узкий и низкий полукруглый свод, винтовая лестница — все это разительно отличалось от белого коридора.

На этот раз спускались недолго и вышли в небольшой зал. С первого взгляда Зотов понял, куда попал. Нечто подобное он уже видел в музее Казанского собора в разделе "инквизиция".

В ярком свете подземелья Зотов увидел Куданову, сидящую за огромным дубовым столом рядом с незнакомым мужчиной, двух полуобнаженных и мокрых от пота палачей и три жертвы. Двое из несчастных висели привязанные за руки к крюкам на потолке и, видимо, ждали своей очереди, третий же был распят на небольшом помосте в центре зала.

Дмитрия Николаевича повесили на крюк рядом с помостом, чтобы ему отчетливо было видно каждую операцию палачей.

Сидящий рядом с Кудановой мужчина, обращаясь к Зотову буднично произнес:

— Ну что ж, товарищ майор. Я думаю, нет надобности напоминать вам наши условия. Все как в кино: если вы согласны ответить на вопросы — эти люди останутся живы, если нет — мы будем пытать их на ваших глазах, а затем с вами проделаем тоже самое.

Зотов не ответил, и мужчина дал знак палачам начинать.

Казалось, мучители только этого и ждали. Они тут же приступили к методичному дроблению костей несчастного, и через пятнадцать минут квалифицированной работы человек стал похож на извивающийся кусок мяса. Затем палачи стали вытягивать из него жилы. Жертва ни в какую не хотела терять сознание и с перекошенным лицом, с пеной у рта продолжала издавать нечеловеческие вопли.

Холодный пот покрыл тело майора, конечности заледенели и непроизвольно вздрагивали при каждом крике мученика.

Человек за дубовым столом отдал распоряжение палачам и те, полив раны пытуемого какой-то жидкостью, что у того глаза вылезли из орбит, отвязали его от помоста и уволокли за небольшую железную дверь.

Через минуту они вернулись и, сняв с крюка очередного претендента, уложили его на помост. Зотов не мог смотреть в глаза несчастным и слушать их мольбы, обращенные скорее к нему, нежели к мучителям. Он понимал, что и ему, и этим троим уже не суждено выйти из подземелья, что они обречены, и уже не важно каким образом отправятся на тот свет

Тем временем один из палачей вытащил из камина раскаленную железную маску и надел на лицо жертвы. Вопль захлебнулся в шипении горящей кожи. В нос майору ударил тошнотворный запах паленого мяса. Сняв маску, палач сунул ее обратно в огонь, а на смену ей вытащил чан с расплавленным металлом. Он медленно стал выливать содержимое емкости на живот человеку и лил до тех пор, пока не сжег ему все внутренности. Экзекуция сопровождалась дикими криками, воплями, шипением, бульканьем и приторным запахом. Зотов страстно желал, чтобы несчастный поскорее отдал Богу душу, но и этого в конце концов уволокли в подсобку еще живым. Майор понял, что перед пытками жертвы накачали наркотиками типа "Ягуар". По всей видимости, тоже самое сделали и с Зотовым.

Подошла очередь третьего. На этот раз человека не распяли, а подвесили на крюк над помостом. Один из палачей, взяв длинный нож, стал быстрыми и ловкими движениями полосовать тело несчастного, а второй вслед за ним такими же длинными щипцами сдирать нарезанную кожу. Когда человек был обработан с головы до ног и представлял собою бьющееся в конвульсиях кровавое месиво, палачи обильно полили висящий кусок мяса той же жидкостью, что и первого и уволокли за железную дверь еще тепленьким.

Вернувшись, мучители подошли к майору. Как таковой, смерти Зотов не боялся, давно приучив себя к мысли, что все на Земле бренно, а уж тем более люди его профессии. Но сама мысль о напрасных жестоких телесных мучениях приводила в ужас. Зотов вообще плохо переносил физическую боль и трепетал при мысли о пытках. Он изо всех сил делал гимнастику для дыхания и специальные упражнения, чтобы хоть как-то успокоить предательскую дрожь, но она продолжала пронизывать все тело, сжимая в районе лопаток мышцы спины и давя на сердце. В горле стоял гнусный комок, сглотнуть который не представлялось никакой возможности.

Один из палачей взял уже бывшую в деле раскаленную маску и стал медленно подносить к лицу майора. В тот момент, когда жар дохнул смертельным огнем, Куданова сделала знак, и палач отошел в сторону. По приказу Веры Александровны майора перетащили в другой конец зала и повесили на цепь, прикрепленную к крюку автоматической лебедки. Таким образом Зотов оказался висящим над чаном с расплавленным свинцом. От металла исходил удушливый жар, но это было ничто по сравнению с тем, что ожидало Дмитрия Николаевича во время возможного спуска.