Однако будущее взрывоопасной контрабанды занимало Сенчука в степени незначительной. Теперь ему оставалось завершить собственную, уже принципиально выигранную партию, избегая опрометчивых ходов.
Возможность же совершения таковых обусловила чисто техническая проблема, связанная с размещением членов экспедиции по элитарным каютам, в результате чего, прибыв на "Скрябин", Сенчук с большим неудовольствием обнаружил, что катастрофически опоздал к дележу апартаментов и его бывшую площадь оккупировал штурман, не без удовольствия на ней разместившись.
Понять штурмана не составляло труда: прошлое корабельное жилье ответственного офицера госбезопасности отличалось простором и отменной меблировкой. Уютная кожаная мебель, ковры и письменный стол красного дерева каким‑то непостижимым образом остались неразворованными, в чем виделась заслуга бывшего покойного капитана, избравшего, видимо, после изгнания Сенчука на сушу данное помещение в качестве своей резиденции.
Естественно, предложить штурману совершить обмен на куда более скромную каюту, выделенную старпому, было делом напрасным.
Впрочем, подосадовав на сбой в планах, Сенчук вскоре преисполнился оптимизма: сохранившийся у него ключ от обшитой сталью двери каюты, снабженной специальным сейфовым замком, при первой же проверке легко провернул шестерни запорного механизма, работавшего по–прежнему отлаженно и мягко.
Удовлетворенно сощурившись, Сенчук узрел знакомые округлые головки никелированных лжезаклепок, прочно удерживающих хитроумно установленные панели, за которыми таился его слегка запыленный саквояж с сокровищами.
Наслаждаться видами милого его памяти интерьера он не стал, полагая, что с этим успеется: каждый вечер штурман взял себе за правило навещать компанию ученых арабов, где неотлучно засиживался до полуночи. Какие общие интересы связывали его с этой компанией — оставалось загадкой.
Единственное, что до сей поры постоянно отравляло жизнь старпома, смутное подозрение: а вдруг да умудрился какой‑нибудь умник заглянуть за переборку и обнаружить в ней тайник?
В таком случае делать на этой посудине было абсолютно нечего, следовало немедленно возвращаться в сухопутные дебри, затевать дотошное расследование и, выявив подлого похитителя саквояжа, вытряхнуть из него ценности, как материальные, так и духовные!
Хотя, как размышлял он, если бы его преемник нашел драгоценности и решил присвоить их, то наверняка поступил бы как должно профессионалу, то есть как действовал бы в его положении Сенчук: вычислил без особенного труда закладчика тайника и ликвидировал его, устранив тем самым и проблемы взаимной бессонницы. Или же попросту сбежал за рубеж, чего за всю историю "Скрябина" с членами команды покуда еще не случилось.
А потому куда больше занимал Сенчука иной вопрос: как, изъяв из каюты ценности, переместить их на свою территорию, избегнув при этом свидетелей данного перемещения?
Выносить средневековый антиквариат частями, пряча его под одеждой? Сколько же несанкционированных проникновении в чужую каюту потребует такая метода? Нет, необходим был иной способ…
Однако в любом случае поначалу следовало убедиться в сохранности заветного саквояжа.
Воспользовавшись очередным ежевечерним отсутствием штурмана, Сенчук вставил ключ в прорезь замка и отпер каюту.
Нажав на кнопку секундомера часов, пустил стрелку: по идее, переборка вскрывалась за десять неполных минут, но он, увы, наверняка утратил былую сноровку.
Тонкий стальной ключик со специальной выемкой подлез под первую головку, утвердился во внутренних пазах, и крепеж нехотя принялся выворачиваться по окислившейся, чувствовалось, резьбе, что Сенчука весьма вдохновило.
Он управился с панелями всего за восемь минут: сказалось не то нервное напряжение, принуждавшее к скупой выверенности действий, не то таившийся в сознании навык, обретенный мгновенно и просто.
Просунув руку в темную сухую нишу, вытащил облепленный лохмами свалявшейся паутины саквояж, лежавший поверх кислородного аппарата, некогда предназначенного для походов советских лазутчиков в мирные тылы многочисленных врагов коммунизма.
Машинально крутнул вентиль и, услышав тугое шипение, удивленно хмыкнул, повернув его обратно.
Установив саквояж на табурет, раскрыл замки с облупившейся самоварной позолотой и истомленно выдохнул воздух через нос: сокровище все‑таки дождалось его!
Читать дальше