Виктория Дьякова - «Тигр» охотится ночью

– Ты, как всегда, права, мама. – Наталья вздохнула и вдруг спросила: – А откуда Джилл знает о Франце? Он что, приезжал к ней?

– Да, приезжал. Спрашивал, когда ты вернешься. А его, я так понимаю, ждет неприятный разговор?

– Я еще ничего не решила, мама…

– Однако каким бы ни оказалось твое решение, помни, дорогая, что я всегда на твоей стороне. И если выберешь Тома, я постараюсь наладить с ним такие же дружеские отношения, как с Францем. Уверена, что Джилл поступит так же. И даже Йохен. Хотя ему конечно же будет сложнее, чем всем нам. Но тебя это не должно заботить. Вопрос с Йохеном я улажу сама. Главное, о чем я прошу тебя, Натали, – Маренн сделала паузу, – прежде чем рубить с плеча, еще раз хорошенько все взвесь. Разбитая чашка, даже если ее потом склеить, целой уже никогда не будет.

– Я понимаю, мама. Оттого мне и так тяжело сейчас.

– Верю.

– Джилл часто пишет? – решила Наталья отвлечься от тягостной для нее темы.

– Да, как обычно. Почти каждый день. Раньше, во время войны, она была ограничена в возможностях связаться со мной, но Шелленберг частенько баловал ее. Как только увидит, что Джилл заскучала, сразу говрит: ладно, мол, сходи, позвони маме, скажешь, я разрешил. А теперь у кого ей просить разрешения? Американское командование далеко, в Вашингтоне. Вот она и перешла на письма. Правда, наладила канал через французский МИД, где работает, так что письма приходят с дипломатической почтой очень быстро. Позволь, я зачитаю тебе последнее. – Маренн встала, подошла к столу, взяла сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и начала читать: «Каждый вечер, когда Пауль приезжает из клиники, а я возвращаюсь из министерства, сразу после ужина мы берем Женевьеву и втроем поднимаемся в твой кабинет, где и сочиняем сообща письмо. Мы очень, очень без тебя и Натали скучаем. Как жаль, что вы обе постоянно заняты и не можете писать нам так же часто, как мы вам. А нам хочется знать обо всем, что у вас там происходит. Нам интересен каждый ваш шаг. Мамочка, я даже и подумать не могла, что мне снова придется ждать тебя с войны… – голос Маренн дрогнул, – …но утешает, что ты теперь там не одна, а с Натали. Я тоже не одна здесь. Со мной Пауль и Женевьева. Втроем ждать не так страшно, как одной. Раньше, когда ты уезжала на фронт, меня успокаивал Ральф. А теперь успокаивает Пауль».

– Они все-таки сблизились, – улыбнулась Наталья. – Молодец Пауль, проявил терпение. Мне кажется, он очень подходит нашей Джилл.

– Пауль был влюблен в Джилл еще в Берлине. Просто тогда там все рушилось, а она встречалась с Ральфом. А потом одна за другой последовали напасти: смерть Ральфа, тяжелое ранение Джилл, ее проклятая опухоль, от которой с трудом удалось избавиться. Но я рада, что Пауль не забыл свою любовь к Джилл. Мне было бы намного тяжелее покидать дом, оставляя ее там одну. – Вздохнув, Маренн вернулась к письму: «Айстофель грызет тюбики с зубной пастой точно так же, как тот Айстофель, который был у нас раньше. Женевьева его ругает, как ругала когда-то Агнесс. Клаус приучил пса понимать только немецкий язык, и теперь тот совсем не слушается Женевьеву, когда она говорит с ним по-французски. Вот сейчас у нас в Версале идет дождь, барабанит по оконному стеклу. А Женевьева взяла зонт и повела Айстофеля на прогулку. Пауль пошел с ними, чтобы помочь в случае чего. Когда вы с Натальей уехали, Айстофель несколько дней тосковал, бродил как неприкаянный…»

Наталья отошла к окну. В лунном свете неподвижно серебрились широкие листья пальм, таинственно поблескивал храм Будды.

– А что Джилл пишет о Франце? – спросила она, не оборачиваясь.

– О Франце, к сожалению, всего один абзац, – ответила Маренн и зачитала: «Вчера приезжал Франц. Спрашивал, когда вернется Натали. Сказал, что на днях заедет снова. Недолго поиграл с Паулем в теннис, но все время был грустен. Мне показалось, что он сильно осунулся и похудел».

– Мне нужно выбрать одного из двух, а я никак не могу на это решиться, – глубоко вздохнула Наталья.

– Если не выберешь сама, – подошла к ней, сложив письмо дочери, Маренн, – за тебя это сделает жизнь. Так всегда бывает. Но выбор ее, к сожалению, не всегда оказывается лучшим. Словно в насмешку над твоей нерешительностью. Правда, осознаешь это не сразу. Так что советую не доверять фатуму, а выбирать самой. Как бы трудно тебе при этом ни было. Я хорошо запомнила уроки жизни: когда слишком долго с чем-то тянула, она жестоко меня за это наказывала.

– На самом деле изначально я хотела всего лишь позлить Франца, – Наталья повернулась лицом к лотосам, – а оно вон как все закрутилось…