Виктория Падалица - Палач Иллюзии 6, 7

– Я был бы рад искупить вину. Но мне не получить искупления. И если мне суждено свихнуться – да будет…

– Заткнись, дурак! Ненавижу тебя, проклятый!

Завопив, Мардж схватила меня за плечи и, тряхнув с грубой силой, резко потянула на себя, будто спасая то ли от падения с воображаемой высоты, то ли от вражеской пули.

– Заткнись дурак, заткнись! – её всю затрясло от внезапной истерики. – Не смей так думать! Никогда не смей…

Не договорив, Мардж мгновенно разразилась бурными рыданиями, чем потрясла мои нервы.

Ведь я ни разу не видел её в таком состоянии и даже предположить не мог, что она способна вот так, типично "по-женски", выражать эмоции.

– Не смей! Не смей сюда приезжать! Только через мой труп ты войдёшь в эти двери, ясно тебе?! Никогда! Никогда не впущу! Я спалю клуб до тла, но не позволю тебе страдать! Вместе с собой спалю, чтобы ты понял, насколько важен для меня…

Мне пришлось повалить Мардж на пол и зажать собой, чтобы она прекратила кричать как сумасшедшая. Понимал, что в ней слишком много переживаний накопилось, и что мой пассивный ответ стал последней каплей, но не придумал ничего другого, кроме как залезть на неё сверху. Навалился всем телом, чтобы она в припадке не билась затылком об пол и, крепко удерживая за запястья, насильно тем и успокоил.

Мало мне своего чувства вины, так теперь ещё и Мардж расстроилась из-за меня. Да как же её понесло, аж самому страшно стало глядеть на это.

Ни разу не видел Мардж плачущей. Но по крайней мере, я убедился в том, что у неё всё-таки есть душа.

После нескольких минут безмолвного изучения моих глаз, Мардж напряглась и затаила дыхание – всё еще сбившееся, но уже по другой причине.

Я поспешно отвернулся, чтобы наши губы, и без того находившиеся близко друг к другу, не встретились по её инициативе. Но почему-то продолжал лежать на ней, даря надежду на поцелуй, более чем ожидаемый и категорически невозможный одновременно.

– Всех не спасёшь, Фархад. Ты не бог, и не быть тебе им. Подумай о тех, кто рядом с тобой… – с девственной робостью постанывая от желания заполучить хотя бы поцелуй, зашептала Мардж мне в ухо. – О тех, кто жив благодаря тебе. Подумай о всех нас. О тех, кто любит тебя. О тех, для кого ты – целая вселенная, а не просто мужчина, друг или отец…

Так и не дождавшись эффектных действий с моей стороны, но всё еще боясь нарваться на грубость в ответ на попытки соблазнить меня, Мардж попросила высвободить ей руки, а затем, когда сделал это, осторожно обвила мою шею.

– Ни я, ни ты не можем переписать судьбу. Нам не дано знать всё наперёд. Но нам свойственно ошибаться. Мы не боги, Фархад. Мы всего лишь люди…

– Не путай хер с гусиной шеей, Мардж. – я поднялся на вытянутых руках, ненадолго нависнув над ней, а затем встал с пола. – Мы с тобой не люди. Мы рабы "Мактуб". Это разные понятия. Диаметрально разные.

Не желая продолжать разговор, я быстрым шагом устремился прочь из зала, имея железное намерение покинуть это место и немедленно. Однако не смог пройти мимо настенного зеркала.

Приблизившись к нему, я поглядел в свое отражение, и стало так невыносимо мерзко от того ублюдка, который предстал перед глазами, что меня понесло на красноречия.

– "Мактуб" – это великий обман. Финансово выгодная псевдоистина. – с ненавистью во взгляде объявил я своему отражению то, в чём был уверен и к чему пришёл путём долгого и упорного отрицания прежнего себя и навязанной правды, с которой жил с детских лет вплоть до знакомства с Кораном Айши. – Всего лишь искаженное эхо, которое выдают за божественный голос и которому заставляют поклоняться рабов. Но бога там нет и не было. "Мактуб" – это иллюзия, которой по глупости позволили случиться.

Мардж продолжала лежать на полу и глядеть в потолок, молча слушая меня. Она не выразила своего мнения абсолютно никоим образом, но я был скорее уверен, что она согласна со мной, нежели нет.

– Мы полагали, что «Мактуб» так или иначе даровал нам обещанную свободу. Мы считали себя вольными. Но мы так и остались рабами. И даже сейчас мы не люди. Мы неполноценные, Мардж. Мы не те, кем должны были стать. Ни ты, ни я, ни Ферхат Иблис и даже ни Али Палач. Мы не такие, какими были задуманы богом. Мы уроды. Нас таких сотворил не бог. И нам никогда не стать собой после того, как нас разобрал и заново слепил вовсе не бог. Нам, пожизненным рабам "Мактуб", никогда не стать людьми! Никогда мы не будем свободными!

Разъяренный до предела, я ударил кулаком по своему отражению в зеркале и покинул зал, быстрым шагом направившись к выходу из клуба.