Александр Бруссуев - Тойво – значит надежда. Красный шиш

Вероятно, все они выпали из времени, потому что природа вокруг замерла полностью: не шелохнется ни листок, не прокричит ночная птица, не всплеснет рыба. Только от ближайшего леска слышен тяжелый и медленный звук шагов, на который, впрочем, никто из врагов внимание не обратил. Антикайнен сразу же сообразил, что это мчится на подмогу его юный друг, оставленный в засаде. Медленно мчится, с черепашьей скоростью, может и не успеть к шапочному разбору.

– Пуукко бросай! – закричал Тойво, боясь, что и его голос в новых условиях будет на вроде комариного писка. – Пу-ук-ко!

Семинаристы снова ударили своими палками, да так, что один зацепил ногу Антикайнена. Он, теряя равновесие, нырнул на землю и постарался сгруппироваться, перекувырнувшись через голову. К несчастью, весь это нырок получился в сторону Тыниса, который не преминул ткнуть своей дубиной в бывшего коллегу по эксперименту.

Удар электрического тока был такой болезненный, что отбросил Тойво в сторону, на счастье не в ту, где ждали своей очереди пришедшие враги. Но это в принципе уже ничего не решало: еще парализованная по локоть рука, куда достал Тынис, вовсе повисла плетью.

– Аааа! – сказал Антикайнен.

– Аааа! – сказал один из семинаристов, в шее которого появилась рукоять древнего карельского ножа.

Ну что же, можно и так, хотя изначально Тойво предполагал, что его молодой тезка бросит пуукко ему, чтобы, так сказать, вооружить до зубов.

– Секи щупальца! – прокричал Антикайнен, пытаясь отползти от очередного удара эстонца. Почти удалось, но «почти» – как правило, не считается.

Он взвыл, судорожно дернувшись телом, но успел заметить, что Вяхя материализовался возле пробитой его броском шеи семинариста, вытащил из раны нож и махнул им над головой почти поверженного врага. Теперь враг был повержен окончательно, обрушился наземь и замер. Пууко выдержал, не в пример армейскому клинку при контакте с щупальцем Самозванца, только слегка раскалился, брызнув снопом искр. Или это была сверкнувшая в неизвестном призрачном свете кровь?

Разбираться сделалось некогда, потому что молодой Тойво вцепился в рукопашной с оставшимся в живых семинаристом, и ни тот, ни другой не мог одержать верх. На счастье, они оказались между Антикайненом и Тынисом.

Тойво, как ящерица, пополз к упавшему в траву пуукко. Эстонец, просчитал маневр, усмехнулся и ткнул, было, дубиной в спину своему «подопечному». Уж каким образом это произошло, но длинный кабель, не позволил завершить Тынису роковой укол. Провод оказался обмотан вокруг старого креста на ближайшей могиле кладбища. Двускатное навершие только покачнулось от рывка, хотя выглядело настолько ветхим, что должно было рассыпаться в пыль.

Эстонец еще раз дернул свою дубину, оборачиваясь через плечо на заколыхавшийся крест. Вот тебе раз – теперь покачивались два креста. Кабель замотался за две соседние могилы. Этого не может быть!

Может!

«Предки!» – подумалось все еще пресмыкающемуся Тойво.

Наши мертвые нас не оставят в беде.

Наши павшие, как часовые.

Отражается небо в лесу, как в воде.

И деревья стоят голубые.

В. С. Высоцкий – Он не вернулся из боя -

– Какие, нахрен, предки! – возмутился Тынис. – Ты же не лив!

“Who knows?» – отозвались предки. («Кто знает?» – перевод.)

Антикайнен добрался до своего легендарного – еще с детства – пуукко. Ну, вот, дождался былой трофей Крокодила (см также мою книгу «Тойво – значит «Надежда» – 1») настоящего дела.

Вяхя и семинарист все также истово тузили друг друга – то один держал верх, то другой. Тынис на полусогнутых поскакал к кладбищу распутать кабель, а Тойво медленно, покачиваясь из стороны в сторону, сел на колени, потом взял в здоровую руку нож и на миг застыл в задумчивости, словно не зная, что и делать-то дальше?

Нет, это было неправдой: он знал, что нужно делать, только собирался с силами.

Антикайнен поднялся на ноги и пошел, все ускоряя шаги к той безголовой женщине, которая представила себя в виде безобразного Рогатого Черепа. Чувствовал он себя, право слово, неважно. Но решимости было, хоть отбавляй.

– Ты куда, гад? – спросил Тынис, все еще борющийся со своим кабелем. – Погоди! Не ходи!

Но Тойво не обратил на его слова никакого внимания, приблизился к тому, что он раньше принял за осьминога. Череп, вблизи, конечно, выглядел не особо устрашающе. Он казался просто голой женщиной, которой оторвали голову. Разве что призрачные отростки-щупальца по прежнему тянулись в разные стороны.