Анатолий Мусатов - Русская сага

Ротмистр жестом подозвал едущего поодаль денщика. Получив распоряжение, Колобов послал рысью свою лошадь вперед, к началу обоза. Там виднелась крепкая, плотно сидящая в седле, фигура подъесаула. Выслушав Колобова, подъесаул отдал эскадрону команду. Колонна приостановила движение. От первой телеги, где везли провиант и воду, отделилась пара казаков с большой баклагой. Остановившись у головной телеги, они наполнили фляжки водой. По очереди освобождая морякам руки казаки по очереди отдавали фляги. Едва матрос выпивал свою порцию, его снова приторачивали к телеге. Казаки, не задерживаясь, перемещались к следующей телеге. Уваров, глядя на процедуру водопития, под конец одобрительно кивнул головой:

─ Разумно, Федор Иванович. Не то лишились бы мы своего тягла. Какая жара наваливает…

Штабс-капитан снял фуражку и тщательно протер ее платком изнутри. Федор Иванович видел, как тяготит штабс-капитана, обтягивающий его фигуру, плотного сукна китель. Но Уваров не делал даже попытки расстегнуться хотя бы на пару верхних пуговиц. Ротмистру было понятно состояние духа штабс-капитана. Уваров, может быть, сам того не подозревая, не хотел давать слабину перед теми, кто сейчас изнывал в упряжи. Такие люди иногда встречались Федору Ивановичу. И ему самому такое состояние духа было близким и понятным. Враг не должен сознавать хоть в чем-то свое моральное превосходство. Схватка противников ─ это не только кулачный бой, но и превосходство духа. Иначе без такого понимания схватки она неизбежно превратится в убийство беспомощного противника. Федор Иванович именно так и поступал в любом противостоянии, даже таком, где он явно ощущал подлое коварство врага…

Захар бежал в середине обоза. Пот, заливающий глаза, слепил их едко-соленой жижей. Пыль, поднимаемая десятком бегущих, превратила лица людей в грязные маски. Связанные руки не давали морякам стереть плотную корку. Особенно доставляла мучения слипшаяся в комки грязь около ноздрей и губ. Задние пытались обтереть лицо о спины передних. Но это только сбивало бег. Спотыкаясь, они заваливали своих обессиленных товарищей.

Гонту это выводило из себя неимоверно. Перегнувшись с седла, хорунжий со всего маху охаживал нагайкой моряков. Войдя в раж, брызгая слюной и выкрикивая нечленораздельные звуки, он походил на бесноватого. Подъесаул, убедившись в бесполезности окриков, привел его в чувство выстрелом около уха из карабина.

Восстановив порядок, колонна вновь возобновила движение. Ротмистр с досадой отметил, что матросы выдыхаются. Удушливая жара будто прожигала мясо до костей, и, казалось, вот-вот закипят мозги. Федор Иванович понимал, что через десяток верст обоз придется бросить.

– Плохо дело, Евгений Васильевич. Матросы выдохлись. Надо еще хоть на полтора десятка верст отойти от станицы. Думаю свернуть с тракта в степь. Земля сейчас как камень. Следов на ней немного останется. В степи красные не скоро нас найдут.

Штабс-капитан не спешил с ответом. Несколько помедлив, Уваров повернулся к ротмистру:

– Вы правы, у нас нет выхода. Шагом, да еще по бездорожью мы недалеко уйдем… Но это единственное решение. Продержаться хотя бы до ночи. Ночью можно наверстать…

Через несколько минут головная сотня свернула с дороги. Моряки, разворачивая телеги, тихо переговаривались между собой: «Не иначе, сховаться хотят в степи… Поняли, что на нас далеко не уедешь… Держись, братва, кабы не последний час нам отмерян… Еще один рывок поглубже в степь… Там нас кончат…».

Но казаки, не прибавляя скорости, продолжали идти шагом. Захар не мог понять, отчего им так подфартило. В жалостливость казаков он не верил. Что-то ему подсказывало настоящую причину их действий. «Кажись, братва, нас решили немного поберечь, – пробормотал он. –«С чего бы это?» – ответил ему со спины кто-то. «А чтобы не загнать нас раньше времени». «Точно, сами-то они только верхом на бабах скакать горазды!». – выдохнул с натугой другой.

Разговор на этом оборвался. Степь начиналась клочковатая, с мелкими буграми и кочками, на которых росли жесткие короткие стебли бурой травы. Вскоре они пошли так густо, что не имело смысла их объезжать. Телеги затрясло как в шторм. Колеса, утыкаясь в кочки, сбивали моряков с дыхания, заставляя напрягать последние остатки сил. Через полчаса такого пути все телеги остановились.

Федор Иванович, оборвал высказанное желание хорунжего приободрить «комиссариков»:

– Спустить шкуру с них вы всегда успеете! Сейчас всех напоить и дать десятиминутный перерыв.