Сергей Зверев - Наживка для резидента

Лестница на второй этаж свободна, здесь никого. Сверху грохочет пулемет — скорее всего, это охрана пытается достать ребят Караван-баши или просто наугад лупит в дым и пыль, чтобы отвадить штурмующих.

Разделяемся. Рад с Беком чистят первый этаж, чтобы нам в спину не прилетело сюрпризов. А мы с Князем поднимаемся по лестнице и оказываемся на втором этаже.

Князь вышибает ногой первую дверь, бросает светошумовую гранату, а потом шагает внутрь и расстреливает пулеметный расчет из двух особей. И мы идем дальше. Еще взрыв — и мы уже за поворотом. Здание буквой П, коридоров три, и мы уже во втором.

Зачистка помещений — схема тут отработана. Идем двойками, прикрывая друг друга. Вышибаем дверь. Бросаем внутрь гранату. Ликвидируем противника. Идем дальше. До следующей двери. Работаем методично, тщательно, добросовестно, не забывая никого.

Мы перешагиваем через перевернутую мебель, осколки принтеров, разбитые пулями мониторы, упавшие шкафы. Мы идем вперед, как ураган, сметая и корежа все на своем пути. При этом меня не покидает странное ощущение, что мы воюем не с достойным нас противником, потому что здесь нет людей в форме, казарменного духа, а просто громим заштатный банковский офис. Но только главная профессия собравшихся в этом офисе людей — война. Они ее подогревают столько лет всеми силами. И вот она пришла к ним сама.

Гасим всех. Нам нужен живым только один человек. И обязательно живым. Поэтому используем не осколочные, а светошумовые гранаты, добавляя себе работы. Но пули все равно ставят жирные точки.

Боекомплект тает, как снежный ком на сковородке. Но нам должно хватить гранат и патронов. Пусть и впритык.

Зачищаем все помещения в коридоре и двигаем в правое ответвление. Там проход отсечен массивной металлической дверью. На ней кодовые замки, гнездо для электронных карточек. По нашим прикидкам, Сотникова держат именно здесь.

Удар «ключа» дверь не выдерживает — ее сносит взрывом, и мы врываемся в проход. Из двери показывается силуэт с винтовкой «М‑16» наперевес. Кто ж вас учил сначала выглядывать, а потом палить? Получи пулю, расписываться не надо, вся бухгалтерия уже ждет тебя на том свете.

В коридоре всего три двери. Две распахнуты, за ними никого. За третьей кто-то есть — слышится шебуршение.

Я уверен, что наша цель именно там. Встаю у двери, прижимаюсь к стене. Легонько ударяю по ней носком ботинка.

Грохочет выстрел. Дверь пробита на высоте двух метров. Стрелок явно переоценил мои габариты.

Я перевожу дух. Ну, остался один рывок…

— У вас, рыцарей плаща и кинжала, существует некоторое профессиональное заблуждение, — наставительно произнес Генри Тейлор.

— Какое же? — Сотников с интересом посмотрел на самоуверенного, искрящегося энергией американца.

— Вы считаете, что история и политика до сих пор делаются тайно.

— А что здесь не так?

— А то, что уже давно история и политика делаются на всеобщем обозрении. Медийными инструментами. Картинкой в СМИ и постами в Интернете.

— Старая песня.

— Это ирония? — недоумевающе посмотрел на собеседника Тейлор, удобнее устраиваясь в кожаном кресле. — Зря. Почему капитализация компании равна сумме большей, чем ее доход за тысячу лет? Правильная медийная политика. Картинка. Почему появляются государства-изгои, которых просто необходимо лечить бомбовыми ударами? Медийная политика и картинка. Картинки делают президентов, разрушают страны и запускают экономические процессы. Роняют или возвышают цены на нефть и металл. Напрасный труд искать содержание в медийном пространстве. Есть только картинка. Она и смысл, и содержание. В ней все.

— Но картинки кто-то зачем-то выкладывает.

— Зрите в корень. Это как карты. Кто-то тасует колоду. А кто-то научился вытаскивать из рукава джокера. Мы, работники медийной сферы, новые боги, мистер Сотников. Мы создаем миры. И заставляем в них верить.

Генри Тейлор был фанатиком своего дела. Он не мог говорить ни о чем другом, кроме медийной теневой власти. Искренне считал своих коллег из ЦРУ, оперативных сотрудников и мастеров тайных операций, замшелыми ретроградами, которые не понимают, что один телеоператор может стоить десятка банд моджахедов или батальона подготовленных агентов. В Сотникове он нашел благодарного слушателя.

— Вы получаете шанс, мистер Сотников. — В отличие от Батлера Тейлор не коверкал русскую фамилию, растягивая это американское «ф‑ф‑ф», а выговаривал четко. — Уверяю вас, такие шансы выпадают немногим. Вы становитесь персонажем. Вы становитесь узнаваемым. А узнаваемость — это успех. Это деньги. Это положение.