Александр Шувалов - Чистодел

Служебное расследование было скорым, раскаяние – искренним, а кара – смехотворно мягкой. Капитан Лахнов был приговорен к возвращению в пределы Отчизны для дальнейшего прохождения службы, всего-навсего. Это только у писателя Резуна, того самого, который якобы Суворов, советских шпионов пачками расстреливают и отправляют на соляные копи в Сибирь за любую малейшую провинность. Более того, начальники намекнули штрафнику, что в свете нового мышления и всего остального возвращение на передовые рубежи вполне даже возможно.

«Считай, что попал в штрафной батальон, – сказал ему знакомый кадровик в Москве. – Искупишь вину, вернем».

Но это была самая настоящая брехня. На прежнюю работу за рубеж капитан Коля так и не вернулся. Да и не он один.

Если какой-то персонаж по той или иной причине вдруг оказывался вне системы, то его обратно в нее не пускали. Это правило касалось даже тех людей, которых начальники отсылали куда-нибудь тихонько отсидеться, буквально на пару месяцев, пока вакансия не освободится. На то она и система. Оттуда – запросто, назад – хрена лысого.

– Забавно, – сказал Влад и покачал головой. – А откуда ты все это знаешь?

– Подробности письмом, – ответил Погромщик, тут же освежился холодным компотом и заявил: – Слушай, что дальше было.

– Продолжайте, поручик. – Влад приложил ладони к ушам.

– Проторчал этот красавец на Дальнем Востоке года четыре. – Погромщик неторопливо раскурил сигарету и продолжил: – А потом держава накрылась. Сам знаешь, чем именно.

– Угу.

– Вот тут-то он и подсуетился. Не успела Украина отвалиться от Союза, как этот фрукт ломанулся в аэропорт и первым же рейсом улетел в Киев. Там он распелся как соловей. Мол, клятые москали, гребаные коммуняки, ненька Украина, короче, слава героям. Николай стал Мыколой по фамилии Лахно, получил досрочно подполковника, должность и кабинет на Рыбальском полуострове [5]с видом на часовню. – Тут Погромщик нахмурился. – Нет, вру, ее уже потом построили.

– Карьерист, однако, – заметил Влад. – Даже завидно.

– Это еще что, – с усмешкой проговорил Погромщик. – Один мужик с богатырскими усами сподобился за год из сержантов пожарной охраны вырасти аж до генерал-майора. А некий деятель в звании капитана первого ранга с поддельным дипломом высшей школы КГБ так вообще какое-то время руководил агентурным отделом ГУР.

– Круто.

– Можно подумать, у вас в России иначе было.

– Те же помидоры, только вид сбоку, – заметил Влад. – Даже смешнее. У нас, если хочешь знать, лаборанты тогда министрами становились.

– Ну да.

– И долго он там сидел с видом на эту, как ее?..

– Часовню. Ее у нас все каплычкой называют, – пояснил Дима. – Недолго, но красиво. Он быстренько разобрался, чья задница перспективнее, и начал ее вылизывать. Через пару лет ушел с повышением на Воздухофлотский.

– А что у вас там?

– Генеральный штаб, деревня.

– Умеют же люди служить, – с искренней завистью проговорил Влад, вершиной воинской карьеры которого осталось скромное майорское звание.

– И не говори, – поддакнул Погромщик, тот еще карьерист, ушедший на покой в том же чине.

– А что было дальше?

– Ничего. – Дима подлил себе кофейку и глянул на иноземного гостя.

Тот провел ладонью по горлу. Дескать, не могу больше, наелся и напился до отвала.

– Просидел полтора года в кабинете на шестерых, а потом его выкатили на пенсию, – продолжил Погромщик и пояснил с суровым армейским юмором, на чем конкретно произошло это самое выкатывание.

– Странно. – Влад поднял бровь. – С такими-то талантами и мимо генеральских лампасов.

– Нет тут ничего странного, – пояснил неразумному гостю хозяин. – Просто выяснилось, что работать он не умеет и не хочет. А лизунов там и без него хватало.

– Сейчас зарыдаю, – сказал московский гость и щелчком согнал с руки какую-то надоедливую мошку. – А все-таки откуда ты все это знаешь?

– Откуда-откуда, – проворчал киевлянин. – Этот Лахно и его шефы заканчивали то же самое училище, что и я, приблизительно в одно время. И потом, у нас тут как ни шифруйся, один черт, всем все известно. Национальная специфика, – пояснил он. – Мы же тут все друг другу если не сваты и зятья, то обязательно кумовья.

– Иди ты!..

– Честное благородное.

– Ладно. – Влад вытер взмокший лоб и стал серьезным, как народный избранник на трибуне. – Хрен с ним, с этим Лахновым или Лахно.