Александр Шувалов - Смерть в двух экземплярах

– На русском, только… со мной разговаривал иностранец.

– Понятно. Перед моим приездом тоже отзвонился?

– Да, – ответил он, стыдливо опустив голову.

– Молодец. А с кем встречался лично?

– Ни с кем, честное слово!

– Вот, значит, как. А мы, кажется, договорились не врать.

– Я не вру!

– Не вру, – передразнил я его и сунул ему под нос фотографию. – Вот это ты, такой красивый, а кто сидит рядом?

– Мне сказали с ним встретиться.

– Я, кажется, спросил, кто это.

– Назим, – чуть слышно ответил он. – Мне действительно приказали.

– Очень за тебя рад. О чем беседовали?

– О вас.

– Мило. И что твоего дружка во мне интересовало?

– Он сказал, что очень хочет знать, что вы наработали по пропавшему изделию.

– Что ты ответил?

– Я сказал, что вам его никогда не найти.

– Что еще?

– Приказал походить за вами.

– Походил?

– Нет.

– Почему?

– Нигде не мог вас найти, и потом… Я понял, что влип.

– Это ты удивительно правильно понял, только поздновато. Знаешь, что ты был должен сделать, причем немедленно?

– Застрелиться? – с надеждой спросил он.

– Из степлера, что ли? Кретин! Надо было срочно доложить обо всем Борису.

– Что теперь со мной будет? Я действительно не понимал, что работаю против своей страны.

– Самое интересное, ничего особенного. Если все было так, как ты сказал, просто-напросто попрут из разведки, погоны тоже снимут. Устроишься куда-нибудь на фирму, станешь менеджером. Пару лет поживешь спокойно, а уж потом…

– Что потом?

– Потом Ник выйдет на свободу. Почему-то мне кажется, что он постарается разыскать тебя и как следует отблагодарить.

– Вы думаете?

– А что тут думать? Я бы на его месте так и сделал. – Забыл сказать, однажды я уже именно так и поступил: разыскал и наказал.

Личико неудавшегося резидента сморщилось, и он заплакал, тихонько и горько, как малыш, которому мама сказала в сердцах, что больше его не любит. Можете меня сколь угодно осуждать, но жалко его совершенно не было.

– Все слышал?

– Да. – Борис вытащил наушник из уха и бросил на стол рядом со стаканом. Показал глазами на бутылку с водкой: – Примешь?

– Самую малость.

Мы подняли стаканы и выпили, не чокаясь.

– Как он там?

– Сидит и горько плачет, – лаконично ответил я.

– Ловко ты его. Давно заподозрил?

– Будешь смеяться, сразу.

– И что его ждет? – О том, что сделают с ним самим, Борис не спросил.

– Отвечаю по порядку. Когда закончится операция, доложу об этом уроде кому следует. Но не раньше, сам понимаешь…

– Понимаю. Как не понять.

– Теперь о тебе.

– Я не просил говорить обо мне, – вскинул голову Борис.

– А я не просил меня перебивать.

– Извини.

– Проехали. Так вот, три дня назад ты вызвал меня на встречу, в ходе которой высказал определенные подозрения в отношении сотрудника резидентуры капитана Андрейко.

– Я? – Он обалдело посмотрел на меня.

– Нет, блин, Пэрис Хилтон! Кто же еще, Боря, конечно, ты. В ходе проведенных мероприятий выяснилось, что товарищ капитан, скажем так, упорол серьезный «косяк».

– Как минимум.

– В ходе допроса вышеупомянутый Андрейко во всем сознался и высказал искреннее желание сотрудничать. Кстати, потом скажешь ему написать подробное объяснение.

– И все равно не понимаю, какого черта…

– А хрен ли тут, Боря, понимать. Проводится серьезная операция, враг, как водится, хитер и коварен, но и мы тоже кое-что могем. Короче, если я эту хрень разыщу, нам все простят и даже скажут «мерси».

– А ты ее найдешь? – Кажется, он начал приходить в себя.

– Очень постараюсь это сделать. А когда найду, попрошу тебя о помощи. – Я посмотрел на часы: – Извини, труба зовет. Мне пора.

– Все, что в моих силах, – серьезно ответил Борис.

– «Кротик» обнаружен, разоблачен и во всем сознался. Молодец, Дениска, классно сработал.

– Значит, все-таки он? – вздохнул тот. – Пришлось повозиться?

– Самую малость, – любезно ответил я.

– Что сказал интересного?

– Что страстно любит Родину, но был вынужден изменить ей под угрозой физической расправы со стороны мускулистого злодея Дениса. Знаешь такого?

– Все шутите.

– Просто устал.

– А при чем тут Назим Сулейманов?

– Не моя проблема. Пусть этим занимаются те, кому положено.

– Согласен. Уже доложили?

– Не хочу рисковать. Закончу дело, вот тогда…

– Логично. Какие будут распоряжения?

– Никаких, по-моему, ты сам прекрасно знаешь, что делать.