Александр Шувалов - Смерть в двух экземплярах

Никого следом и рядом. Не строю иллюзий относительно собственного запредельного мастерства, но группу из пяти-шести человек я бы точно срубил. Больше за мной могли послать только местные органы, но с ними я вроде бы пока не ссорился.

Я занял место за столиком в полупустом кафе, заказал кофе и большую рюмку водки. Водку выпил сразу и залпом, а с кофе принялся управляться не торопясь, мелкими глоточками.

Человек приблизительно моих лет вошел внутрь, постоял, осматриваясь, и двинулся в мою сторону. Знакомая физиономия – когда я вернулся из Швеции, встретил его в «Комфорте», он поселился на одном этаже со мной, в номере по соседству.

– Здесь свободно?

Я молча кивнул, пожав плечами. В кафе было полно пустых столиков, но этот мужик почему-то решил осчастливить компанией именно меня.

– Один кофе, – заказал он у подошедшего официанта. – И две большие рюмки водки.

Дождавшись заказа, передвинул одну из рюмок поближе ко мне и улыбнулся:

– Твое здоровье, растяпа!

– И тебе не хворать, изменник… – растроганно проговорил я.

Толян Фиников, Грек, старый друг и бывший сослуживец, коварно предавший много лет назад Родину и едва не отправивший меня на кладбище. По официальной версии. Добрый совет: не принимайте на веру официальные версии, особенно если их озвучивают в разведке. Тогда, пятнадцать лет назад, все запросто могло произойти с точностью до наоборот, начальство поначалу собиралось сделать врагом народа меня, а Толю повысить в должности.

Потом все, как водится, переиграли, Грек подло сбежал с казенным почти миллионом, а меня так и не повысили.

– Как живется на иудины сребреники?

– Неплохо, – бодро отозвался он. – А как твои ребра?

– Давно зажили. – Я залпом допил кофе. – Так и будем здесь сидеть?

Грек употребил содержимое стакана, забросил в пасть кусок местной селедки и принялся жевать.

– Как тебе?

– В целом неплохо, но… – Он пошевелил пальцами. – Посол не тот. Наша-то селедочка повкуснее будет.

– Если такой патриот, – проворчал я, – возвращайся в Россию и жри ее в три горла. И вообще, я не об этом спрашивал.

– Отвечаю на вопросы в порядке их поступления. Твое положение описывается одним словом, и это слово «жопа».

– А по второму вопросу?

– Просился назад, не пускают. Терпи, говорят, страдай на чужбине, рыдай ночами в подушку.

– Соскучился по родным березкам?

– По всему сразу. – Грек потянулся было за стаканом, но передумал и закурил. – Один черт, через пару-тройку лет выйду на пенсию, прикуплю…

– Дом на Рублевке.

– На хрен. Прикуплю избушку в деревне, насолю грибов, наквашу капусты, затоварюсь водкой в сельпо и…

– Обязательно загляну на денек-другой, – пообещал я.

– Под такую закусь – на неделю, как минимум.

– Принимается, – согласился я. – А что все-таки по первому вопросу?

– А то сам не понимаешь, тебя конкретно слили, боярин. Уходи на дно.

– Рад бы, не разрешают.

– Хреново.

– Это точно. На меня наезжали три раза. Первый раз подсунули для пробивки какого-то «чайника», просто бросили под танк кого не жалко.

– …Или они элементарно были не в курсе, на что ты способен, – возразил Толя.

– Может, и так, зато во второй раз постарались.

– И все равно ни хрена они о тебе не поняли. Никто здесь не знает, кто ты такой на самом деле, и «штатники» не знали.

– Китаец знал. – Я поднял стакан на уровень глаз: – За Лю! – И выпил, не чокаясь. – Думаю, ушел последний из прежних.

– Осколок эпохи, бывшая живая история, – подхватил Грек. – Сколько, по-твоему, он положил наших?

– Немало, но и мы, сам понимаешь…

– Вообще-то верно, – согласился он. – Тот еще был народный умелец. А погиб, как какой-нибудь депутат, бах, и готово.

– Всех нас когда-нибудь, может быть… – трагическим тоном заметил я и вгрызся в бутерброд.

– Одно странно, почему именно так?

– А как бы ты хотел, мечом по шее или стрелой в задницу?

– Ты прожуй сначала.

– Уже… – Я встал, пересек комнату, открыл холодильник.

– Грека, ветчины хочешь?

– После того, что ты рассказал, нет.

– Вот и я – нет. Так о чем ты?

– Почему стреляли в грудь, а не в голову?

– Зонтик.

– Какой зонтик?

– Обычный, мы сидели на открытой веранде под зонтом. Если стрелок располагался на верхотуре… – Я вдруг осекся.

– Что?

– В радиусе пятисот метров зданий вообще не было.

– Значит…

– Работал «ворошиловский стрелок».

– Видать, так и было, – согласился он. – Хлопнули Лю и хлопнули, с кем не бывает. Помянули и забыли. Давай-ка прикинем лучше одно место к другому. Что мы, как ты любил говорить, имеем?