Сергей Зверев: Солнечное сплетение

– Вот в это я верю, – удовлетворенно кивнул Локки.

– Конечно же, они обречены, – говоря это, Песчаный Лев кривил душой.

Главное, за что он недолюбливал своих партнеров – это за тупую прямолинейность, упрямство и напористость. Они многое недопонимают от своей самоуверенности, и это их рано или поздно погубит. Вот и сейчас в словах Локки сквозили самовлюбленное высокомерие и элементарное непонимание ситуации. А ведь Халифат и русские – это именно те, кто будет биться за планету, когда Европа будет дымиться развалинами. Но спорить с европейцем не входило в планы Песчаного Льва, и поэтому он говорил лишь то, что хотел слышать собеседник.

Они прошли в подвал кирпичного дома, где были разложены карты, а на столе стоял раскрытый ноутбук. Охранники остались снаружи, так что партнеры могли пообщаться с глазу на глаз, без лишних ушей.

– Когда вы планируете оросить слезами Аллаха эту землю? – спросил Песчаный Лев.

«Слезы Аллаха» – так назвали в далеком европейском городе готовящуюся операцию.

– Нам нужно несколько дней на подготовку. И вы должны быть готовы, – сказал европеец.

– Мы будем готовы.

Они углубились в обсуждение деталей. На столе появились чай и восточные сладости, а также острое вяленое мясо.

– Ты слышал о Плешивом Ахмеде? – неожиданно перевел разговор на другую тему Локки, пережевав лепешку с острым мясом.

– Не слышал. И не хочу, – нахмурился Песчаный Лев. – Его нет больше для меня.

– Его вообще больше нет.

– Что?

– Он погиб.

– Это… – запнулся Песчаный Лев. – Это ваших рук дело?

– Ну, зачем приписывать нам чужие заслуги? Лагерь Ахмеда был позавчера стерт с лица земли ударом русских бомбардировщиков.

– Так и должно было быть, – кивнул Песчаный Лев. – Это Аллах его наказал за то, что он не мог пожертвовать своими предрассудками ради общего дела. Он отказал мне. Мне!.. Но мы нанесем удар и без него. И мы достигнем своего.

– Обязательно, – кивнул Локки и улыбнулся как-то по-змеиному. – Смею надеяться, уважаемый Гаданфар, что в минуту триумфа ты не забудешь тех, кто в меру своих возможностей помогал вам.

– Не забуду.

– Потому что идти нам еще рука об руку долго. И без светильника, освещающего путь, так легко не увидеть пропасть и споткнуться.

– Я все понимаю.

– Рад, что ты наконец понял все. И обратного пути уже не будет.

– Я сделал выбор. – Полевой командир бросил на европейца недобрый взгляд. Но хоть прожги его взором, как лазерным лучом, ничего не изменится. Потому что он во всем прав. И Песчаный Лев окончательно станет их рабом. Но оно того стоит. И власть их не вечна. Она кончится гораздо быстрее, чем думают мудрецы из спецслужб.

«Жернова истории, о которых ты так любишь говорить, самодовольный индюк, перемелют и вас. И в них хрустнут твои изнеженные косточки. И я этого дождусь», – подумал про себя Песчаный Лев, но внешне ничем не выдал эти мысли, а только расплылся в учтивой улыбке.

Они закончили с трапезой, не забывая поддерживать вежливый и теперь уже совершенно пустой разговор. Потом обсудили положение, складывающееся на войне. Оно было не в их пользу, но европеец с нажимом твердил – когда падут слезы Аллаха, все изменится. Победа не за горами. Победа. Сладок же ее вкус. Гораздо слаще дыни и халвы.

В помещение зашел двухметровый бородатый верзила в просторных голубых одеждах, перепоясанный ремнями, на поясе его висели деревянная кобура с русским пистолетом Стечкина и ножны с американским боевым клинком «М9-Bayonet» – без холодного оружия моджахеда и моджахедом считать грешно. Верзилу звали Ширвани, он числился главным телохранителем и доверенным помощником Песчаного Льва.

– Нет мне прощения, что я нарушаю ваш покой, – почтительно поклонившись, произнес он. – Но возникло неотложное дело, требующее вашего мудрого решения.

– Ширвани, когда ты будешь говорить по-человечески? – покачал головой Песчаный Лев. – Мы на войне. Доклады должны звучать коротко и четко.

– Мои люди поймали лазутчиков.

– Лазутчиков, – удивился и обеспокоился Песчаный Лев.

А Локки побледнел и резко кинул:

– Кто такие?!

– Секретный дозор снял их с горы, где они рассматривали нас в бинокль. Их трое.

– Они живы?

– Да. Они даже не сопротивлялись. И говорят, что такие же моджахеды, как и мы.

– Такие же? – недобро прищурился Песчаный Лев. – Веди их сюда.

В подвал затолкали троих боевиков в пропыленном камуфляже – все они были как на подбор тощие, жилистые, низкорослые и бородатые. Один дышал со свистом, кривясь от боли – видимо, ему повредили ребра. Лицо другого было в крови. Явно они принадлежали к какому-то отряду Халифата или «Джебхат Ан-Нусры». Или, что для них куда хуже, к правительственной армии.