Сергей Зверев - Омытые кровью

– Тут я полностью с вами согласен, – кивнул Ветвитский.

– Сигизмунд Яковлевич, вижу, что вы человек неравнодушный, – продолжал я наступать мягко и вкрадчиво. – И мысли, и цели у нас одни. Могу я надеяться на вашу помощь?

– Всегда. Конечно, если это не будет противоречить моим понятиям о чести и совести.

– Это совершенно очевидно.

– Давайте начистоту, Александр Сергеевич. Конечно, я никогда не стану вашим осведомителем. Но вы правы, у нас общность целей. И одни враги. Расхититель, антисоветчик, вредитель – он и мой враг.

– Надеюсь на это.

– Я же советский человек. Знаете, к старым специалистам отношение ныне настороженное. Даже слово появилось – спецеедство, это когда старых специалистов едят поедом. Особенно это болезненно после Шахтинского дела, где в угледобыче свилось осиное гнездо вредителей именно из числа моих коллег.

– Старый, новый, – махнул я рукой. – Лишь бы специалист настоящий был. Преданный народу.

– Это про меня, – заверил Ветвитский. – Для меня нет большей ценности, чем наша страна. И моя работа. И неужели вы думаете, что я буду замалчивать факты, вредящие моему делу? А насчет шахтерского бузотерства… Ну так изживем мы его. Когда рабочий почувствует себя не формальным, а реальным хозяином страны.

Да, такая светлая гармония – это хорошо. Но это дело далекого будущего. А что такое углеградское бузотерство, я почувствовал уже на следующий день на своей шкуре и в полной мере. Но даже предположить не мог, что грядущее событие даст отсчет целой цепочке самых фатальных последствий…

– Вот вам, сучьи дети, колхозы! А это за хлебозаготовки! А это за все ваши советы голоштанные!

С этими прибаутками Артем Белоштанный в своей неизменной кожаной тужурке, которую, поговаривают, снял с лично застреленного им чекиста, азартно лупил нагайкой окровавленные спины двух человек. Жертвы были распластаны в пыли в самом центре села Светлое, прямо перед действующей пятикупольной церковью.

Наблюдавшая за экзекуцией толпа напряженно молчала. Лишь изредка слышались одобрительные восклицания: «Так их, голытьбу беспорточную!» Или возмущенные женские возгласы типа: «Что же творят ироды!»

Ближайший помощник Атамана и трое его отъевшихся и похожих по внешности и повадкам на хряков соучастников ранним утром заявились в Светлое откуда-то из лесов. Притом во всей красе, на конях и с винтовками. И теперь пороли нагайками председателя сельсовета и парторга.

Завершив расправу, бандиты напутствовали селян «гнать уполномоченных по хлебозаготовкам и поднять на вилы Советы». И были таковы.

Спасибо добрым бандитам, что не убили. Если бы прибыл на место сам Атаман, то уж он-то не удержался бы от того, чтобы щедро окропить землю кровушкой. Очень он на нее падок.

Зевая, я читал отчет местного отделения милиции о проделанной работе. В принципе, зацепиться там особо не за что. Бандиты вылетели из чащи со свистом и матюгами, в чащу и ушли.

Понятное дело, что навел кто-то из местных. Кто? Да любого кулака и подкулачника бери – не ошибешься. Для них всех Атаман брат и защитник. Они ему наушничают. И на своих недругов его наводят. Помогают с лошадьми, провиантом, укрывают, разведку чинят. Человек пять уже осудили за пособничество, двоих даже шлепнули по приговору суда. Но толку-то?

Дело по банде Атамана находится в моем производстве, как у отвечающего за линию «бандитизм». Но пока моя работа состоит в том, чтобы подшивать в него материалы. Вот как сейчас, я с удовольствием подшил отчет, ощутив, что том стал увесистее. Какая-то иллюзия странная имеется – чем увесистее том, тем значительнее работа. Что совершенно не так. Для нас значительной работой является лишь результат. То есть посаженный в клетку или убитый Атаман и его подельники.

Хоть дело и у меня, но основную работу делает лично Раскатов. Вечно что-то там измышляет, выстраивает оперативные комбинации. И снова предпринимает попытки внедрить в банду своего информатора.

На селе сейчас много недовольных, так что в помощниках и в новых кадрах у Атамана недостатка нет. Раскулаченные и члены их семей уходят к нему. В этом потоке и пытался начальник протолкнуть нашего очередного информатора. Двоих предыдущих убили, один сумел сбежать. Атаман каким-то образом научился вычислять наших людей. И как в таких условиях бросать на минное поле очередного секретного сотрудника, надеясь, что на этот раз получится? Раскатов считал, что надо рисковать, поскольку других способов все равно нет. Полк войск ОГПУ и приданные подразделения РККА обшаривали эти леса. Но это как нашу реку чайной ложкой черпать или запруду там из газетки поставить. Леса огромные, там целая армия растворится без следа.