Семен Майданный - Хранитель понятий

И Вензель попытался всадить в живот молодого наглого вора хотя бы огрызок. Но Шрам как-то догадался о намерениях старого вора. Сцапанное сухонькое запястье затрещало под пожатием тренированной пятерни. Обломок хитрожопой трости выпал из авторитетной лапы. Шрам обхватил шейку старого мухомора «захватом Нельсона».

- А это по понятиям - без предъяв, без сходняка? Авторитетного вора ведь замочить собрался, - прохрипел Вензель в «нельсоне».

- Не вор ты, в натуре глядя. И потом, налицо самозащита.

И Шрам свернул Вензелю башку. И Вензель кончился, как туалетная бумага.

Третьего января на доске приказов в Управлении внутренних дел повисли две любопытные малявы.

Первая бумага пафосно возвещала о том, что за беспримерный героизм, проявившийся в задержании и (или) ликвидации при оказании сопротивления восьмидесяти семи особо опасных рецидивистов майор Орлович получает внеочередное звание сразу полковника и выдвигается на получение Государственной премии «Заслуженный опер России».

Вторая же бумага с прискорбием сообщала, что за стрельбу в общественном месте, приведшую к жертвам среди мирного населения и порче государственного имущества полковник Орлович из-за служебного несоответствия выдворяется из рядов доблестной милиции,

В Мариинском театре никаких бумаг на доске объявлений вывешено не было. Зато на афишных стендах появилась грустная надпись, что театр укатил на гастроли в Японию и о будущих спектаклях будет объявлено дополнительно. (В кулуарах режиссер театра заявил, что раз и навсегда зарекается ставить невезучий «Титаник», уж лучше вернуться к «Броненосцу Потемкину».)

А Шрама подавляющим большинством голосов народ избрал в Законодательное Собрание Петербурга. Только не о депутатских заботах пока болела голова Сергея Владимировича.

Страшно было то, что город остался без хозяйского глаза. Предстояло срочно произвести учет бесхозных полян и назначить туда смотрящими правильных пацанов. Таких пацанов, чтоб за базар в ответе, чтоб у каждого была судьба правильного человека, чтоб родом из козырей, чтоб в Петербурге навсегда забыли гумозное слово «беспредел».

Так оно все и было, чтоб мне век воли не видать, гражданин начальник!

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ