Семен Майданный - Хранитель понятий

- Я не понимаю, - робко вставил Сусанин.

И вновь перила под ним получили пендаль. Иван крепче вцепился в занавес.

- Базарить, горлодер, будешь по моей команде. Значит, слухай! Когда тебя ознакомили с тем, что твой папаша - Романов?

Сусанин быстро поколебался, врать не врать, но врать, вися над сценой, несподручно, и Иван сделал выбор в пользу правды-матки.

- В восемьдесят пятом, когда к власти пришел Горбачев. Мне было восемнадцать. Мама повезла меня в Осиновую рощу, где Григорий Васильич жил на даче. Еще на старой номенклатурной даче на берегу тихого...

- Без надрывов мне! Короче, открыли тайну в семейном кругу?

- Да.

- Не оборачиваться! А списочки дядя Гриша когда тебе вручил?

- Через год. Когда понял, что нет у него никаких надежд на возвращение в большую политику. А в среднюю и малую политики ему и не нужно было. Не демократишка какой-нибудь.

- А ты сразу усек, чего тебе обломилось?

- Простите? А, ну да, понял. Сразу.

- А?..

- Пользоваться когда начал? Не сразу. Долго боялся пускать в дело.

- ?..

- А когда пустил? В девяностом. Когда из театра выгнать хотели. Ну и пошло...

- Слушай, Григорьич, а какого рожна Романов тебе Эрмитаж завещал?

- Я тоже не мог понять. - Сусанин иногда оборачивался, но шея быстро уставала, и он вновь утыкался в занавес. - И до сих пор не уверен. Наверное, у него был комплекс вины перед моей матерью и мною, что не успел облагодетельствовать как следует. Или правильно рассчитал, что про меня никто не знает, а значит, сразу не отберут.

- Видишь, отобрали все-таки, хоть и не сразу. Ладно, достали ваши семейные сопли. Скольких козликов?..

- Из этих списков я тормошил? Всего троих. И все по ведомству культуры.

- И не зудело замахнуться на всю колбасу, а не откусывать по чуть-чуть? Крутануть все чертово колесо, глядишь, и закинуло бы высоко наверх. Ты ж базарил, сразу усек, чего тебе привалило?

- Нет, этого мне не хотелось, если я правильно понял ваш вопрос. Мне было довольно того малого, что...

- Ша, хорэ! Надоел ты мне. - «Ну вот и финита», - грустно хмыкнул Шрам. Оказывается, корона Российской империи использовалась, как кирпич для квашеной капусты. Жалкий дуст стращал троих жалких дустиков всего-то, чтоб главные роли получать и в заграничные турне кататься. Типа, исполнял «Мурку» на Царь-колоколе.

- Что со мной будет? - Сусанин обернулся, нагоняя на лицо трогательную печаль.

- Чего? Пой, сношайся, папу вспоминай. Ну покеда, Романович. Только с мостика этого не сползай, пока не снимут. Пристрелят внизу. Я первый пристрелю...

Не следовало Тарзану открывать дверь ногой и вламываться в монтерскую, как в туалет после долгого вынужденного терпения. Следовало быть поосторожней.

Праздничная смена монтеров сцены, запертая в каптерке, перетерла веревки о ржавые мечи из «Колец Нибелунгов» и вышибла дверь шлемом великанского богатыря из «Руслана и Людмилы».

Отвязанного от стула Булгакина радостно пихали в грудь и били по плечам как брата, вернувшегося с войны. И тут в подсобку влетел Тарзан. Не успев втереться в перемены и наставить пушку, Тарзан угодил в монтерские объятия, и для него наступил ад...

- ...Где Шрам?!

- Скорее на выход! Пожар!!! - истошно завопили за спиной.

Оседлавший очередного пленника, Гайдук хищно повернулся, взбрасывая волыну, но не выпуская из захвата горло Жоры-До-лото. Перед ним выплясывало чмо в чалме и расшитой звездочками хламиде.

- Вали отсюда, козел! Живо! Видал ствол! Завалю! - Оставалась всего два патрона, уж всяко не про жизнь заблудившегося актеришки. И Гайдук вернулся к Долоту. Уже, кажись, пришла пора дырявить неоткровенному Жоре коленку.

- Где Шрам?! - проорал Гайдук в ухо Жоры. - Где?!

- Не понял, - вырвалось у Долото, когда Гайдук вдруг жарко чмокнул его в щеку. И стал эту щеку лизать, как собака яйца.

- Чего ж тут непонятного, - сказал тот, кто взял и откинул в сторону осевшего сдутым рюкзаком Гайдука. - За козла ответил.

У этого «того» в руках был меч: огромный, деревянный, с облезшей позолотой и инвентарной биркой, прикрученной проволокой к рукояти. Да ладно - меч! Придурок был закутан в накидку, облепленную звездами, на башке болталась, наползая на нос, чалма. Лицо закрывала борода типа «лопата».

«Звездочет» вскинул меч двумя руками и навершием рукояти еще разок для верности вдарил по тыкве Гайдука. Молдаванин мешком с дерьмом сполз на фиг.

- Шрам! - признал наконец Долото.

- Лучше синица в руках, чем журавль в жопе. - Шрам отбросил меч, но клоунский прикид не скинул, разве что сдвинул набок бороду, чтоб в рот не лезла, и присел возле Жоры. - Чего, тоже меня искал?