Инна Баханцева - Возвращение Ангела

– Уложи в наркологию, – говорит мать. – Лечиться же – не работать. Пусть хоть что-то сделает полезное…

– Не хочет… Боится…

Женя подошёл к двери, приоткрыл осторожно.

– Это ты должна бояться… Ходит, вон… с топором… – Ангора

поднялась, достала из трюмо несколько купюр, положила в

сумочку дочери. – Возьми пока, потом ещё дам…

Со двора донёсся звук подъехавшей машины.

Послышались тяжёлые шаги. Это дед пришёл с работы.

Мать и дочь замолчали, стали говорить тише и о чём-то другом.

Но дед всё понял.

– Опять учудил? – спросил он грозно, не здороваясь. —

Позо- ришься, Тамара, и всех нас позоришь! – и прошёл к себе в

кабинет, хлопнув дверью.

Наступила тишина.

Потом вдруг распахнул дверь, крикнул:

– …Мне это надоело! Боксёр! Мотоциклист! А следующий кто?

Акробат в цирке?! Клоун!? —опять хлопнула дверь.

Было слышно, как дед нервно ходит из угла в угол.

– А сын твой кем вырастет? Ты подумала? – выглянув ещё раз, крикнул дед,и ещё громче хлопнул дверью.

Посыпалась штукатурка со стены.

Двор наркологической больницы.

Андрея-таки пришлось положить в больницу.

…Мать с сыном пришли навестить его.

Во дворе больницы гуляли недолго. Прошлись пару раз по аллее. Мать с Андреем впереди. Женя – чуть приотстав от них. В руках – пакет с передачей.

Час был приёмный, и больных с посетителями было много.

Женя смотрел на них, на Андрея, и у него сжималось сердце. Одинаково отрешённые, нездоровые лица, потухший взгляд. И одеты

кто в потёртые, нестиранные халаты без пуговиц, без поясов, кто

39

в пижамы непонятного цвета и размера. На невысоких больных —

почему-то всё было велико – длинные рукава, длинные штаны.

На высоких – наоборот, всё было до смешного коротко. Но смеяться не хотелось. Хотелось плакать, и Женя отводил взгляд в сторону.

Смотрел на деревья, на зарешёченные окна больничного здания.

– Подойди, – оглянулась мать. – Дай пакет. Сейчас пойдём…

– и опять повернулась к мужу: – Я просила маму поговорить

с отцом… Насчёт работы…

Андрей был тих, молчалив, подавлен.

– Вот увидишь… всё будет хорошо, – сказала мать. – Тебе

уже лучше. Давно надо было… Если бы ты согласился…

Андрей не ответил.

– Ты уж сам теперь… поверь… в себя… Постарайся…

– Не знаю, – махнул он рукой… – Ладно… посмотрим…

Парк культуры и отдыха.

По аллее идут Женя с Женей. Девочка смеётся громко, от души.

Это потому, что он рассказывает интересные истории про свою

школу. И не только рассказывает, но и показывает очень смешно. Со

словами. Сейчас – директора:

– Браво, Дунаев, у тебя талант… (дёргает себя за мочку уха

и причмокивает-м-м-м…) Получилось лучше, чем в кино…

Есть, конечно, шероховатости (опять то же самое)… но это

ничего…

Готовьтесь… Всех наградим грамотами, – и добавляет уже от себя:

– У него правое ухо больше левого… Отвисло до плеча…

У девочки на глазах слёзы.

Колесо обозрения.

…Они – высоко над городом, в кабинке колеса обозрения.

Настроение теперь другое. И лица серьёзные.

– Нет… – говорит Женя. – Отец уехал на соревнования…

и не вернулся… Он – боксёр…

– А Андрей..? – девочка смотрит на него сочувственно.

– Он мой отчим… Он инженер… Неплохой человек, в общем…

– И мне так показалось… Вы дружите?

– Да не очень… Я не часто у них бываю… У деда живу…

Матери и так трудно…

– Моим родителям тоже трудно… Но я – с ними…

40

Мои дедушки и бабушки давно умерли…

– А твоим почему трудно?

– Потому что они – научные работники… Когда я болела

и целый год пропустила, занималась с учителями дома, им стало

ещё труднее… А твоя мама согласилась лечить меня бесплатно…

по просьбе общих знакомых…

Тир.

Сначала стреляет Женя. Целится она долго, а стреляет почему-то, глядя в сторону и зажмурив оба глаза.

И так каждый раз – пять выстрелов подряд.

Сзади раздаётся смех. Девочка на это не реагирует, но Женя

оборачивается. Трое ребят из их школы. Среди них – Диман. Ещё

двое – незнакомые. Они-то и смеялись, говоря что-то Диману

и показывая на девочку. Он тоже смеялся вместе с ними, стараясь не

глядеть на своего коллегу по самодеятельности.

Затем Диман важно подходит к барьеру, заряжает ружьё и стреляет с подчёркнутой небрежностью мастера. Пять выстрелов – и все

мимо цели. Диман явно смущён, но старается не показывать этого.