Ирина Бухарина - Возвращение ангела. Женская проза

© Ирина Бухарина, 2020

ISBN 978-5-4498-1375-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У неё было красивое, редкое прежде, а теперь звучащее повсюду имя – Эвелина. Как у Эвелины Хромченко, эксперта по моде, которую она обожала и каждый день смотрела по телевизору, по мере возможности подражая ей в стиле. Коротко её звали Эва, но такое имя ей не нравилось. Она, филолог по образованию, считала, что «э» в передней позиции перед «в» всегда норовит соскользнуть к «е». Поэтому в детстве девчонки во дворе часто звали её не Эвка, а Евка. А это уже совсем другое имя.

Откуда её мать, простая работница из Липецка, не слишком образованная, но очень добросердечная женщина, всю жизнь посвятившая мужу и детям, выкопала это прибалтийское имя? Единственное развлечение родителей, которое Эвелина помнила из детства, это еженедельные воскресные походы в кино. И мама, когда она спрашивала, почему её так назвали, говорила, что была, кажется, эстонская актриса Эва Киви, которая мамуле очень нравилась, и свою дочурку с согласия отца она тоже назвала этим странным тогда именем Эва. Вокруг были сплошные Тани, Лены и Оли, ни одной Эвы в детстве она не знала.

Вообще-то Эвелина предпочитала, чтобы её коротко звали Линой, так и представлялась в молодости – Лина Поспелова. Но сейчас, когда ей уже чуть за пятьдесят, имя Эвелина звучало как-то значительней, тем более, что стало популярным, наверное, благодаря теледивам Хромченко и Блёданс. Эвелин вокруг удивительным образом прибавилось, так стали называть девочек довольно часто.

Эвелина Хромченко вообще была её эталоном. Она и так чем-то походила на неё – такая же тоненькая, стройная, стильная, светловолосая, в утрированно больших очках из-за близорукости, приобретённой ещё в детстве, только причёска чуть покороче, почти под мальчика, что её необыкновенно молодило.

Конечно, возраст всё равно не скроешь. Как бы не твердили с экранов и в интернете о пластике лица и тела, Эвелину не прельщали искусственно приобретённые прелести. Для тела она предпочитала мало и некалорийно есть, по мере возможности делать зарядку, но только в охотку и без напряга, а главное побольше ходить пешком. По этому случаю даже отказалась от собственного автомобиля, на своих двоих казалось и здоровее и во многих случаях при помощи общественного транспорта, конечно, быстрее. Словом, физическими нагрузками и прочими тренажёрными залами тело своё она не мучила.

И для лица, когда готовила на кухне, использовала тоже подручные средства – овсянку, сметанку, огурчики и прочие овощи ну и, конечно, хорошие кремы. Салоны красоты с их немыслимо разнообразными процедурами были не для неё – не то что не любила, просто даже не терпела прикосновения чужих рук, только в случае крайней необходимости, например, у врача. Ещё ненавидела, когда беззастенчиво впаривают дорогостоящие и бессмысленные, на её взгляд, процедуры. Конечно, приходилось терпеть парикмахеров, но тут уж ничего не поделаешь, без этого не обойтись, но и здесь пыталась приспособиться, по мере возможности подкрашивала волосы самостоятельно.

Когда знакомые делали комплименты и интересовались адресами салонов красоты и марками кремов, которыми она пользовалась, Эвелина отвечала уклончиво, отшучивалась, а внутренне благодарила маму и генетику, которые наградили её такой неувядающей внешностью. Если смотреть в целом, она была не красавица, но обаятельно – миниатюрна, а маленькая собачка, как известно, до старости щенок.

Выходя на прогулку, Эвелина брала мужа под руку, и он, седой и величественный, шёл будто рядом с дочерью-подростком. Они были почти ровесники, но возраст ему добавляла седина, лёгкая сутулость и не всегда аккуратно подстриженная бородка. А ей приятно было видеть, что прохожие иногда недоумённо смотрят на милую парочку – седовласого пожилого мужчину и молодую привлекательную девушку. И лишь вблизи, глядя ей в лицо, многие понимали, что «молодая совсем не молода».

Иногда, пристально глядя на себя в зеркало, Эвелина рассуждала, что вроде и морщин почти нет, а те, что есть, скрывает чёлка, и кожа в целом гладкая, носогубные складки, конечно, присутствуют, но не так уж и выражены, и брыльцы совсем небольшие, и у молодых такие бывают. А вот видно и всё, что не молода. Какая-то тяжесть во взгляде появилась, и губы часто складываются в куриную гузку, вроде раньше такого не было. А когда лицо без улыбки и немного насупленное, вообще на нём заметны все приметы возраста – это и не морщины, и не цвет кожи, а какая-то пожитость, придумала она подходящее слово, печать времени, как на старых вещах, вроде бы ещё добротных, качественных, и носить можно, но уже не хочется, устарели, для использования не пригодны.