Дмитрий Пейпонен - Бронзовый ангел над океаном

– Вот теперь, сука, мы в расчете. – Спокойно сказала она и вдруг, прошептала. – Ты убита, Зина…

Потом поправила чулки, одернула юбку, перед зеркалом причесала волосы, подкрасила ресницы, губы и, не глядя на скулящую и сжавшуюся Зенитку, пошла в столовую…

… Натка толкнула дверь и от неожиданности зажмурилась – все столовая была украшена разноцветными воздушными шариками, посередине стоял стол с огромным пухлым тортом с горящими свечками, на стене висел большой плакат с нарисованным премилым кузнечиком и надписью «С днем рождения, Кузнечик!» – явно Светкина работа.

Вокруг стола сидели Лика, Светка и Машка, нарядные, с прическами, и радостно махали Натке руками.

Натка почему-то засмущалась, не решаясь войти.

–Ну, именинница, иди уже скорей! Сил нет на эту красоту смотреть больше! – крикнула Лика, плотоядно облизнувшись на торт.

Натка прошла к столу и села на стул, улыбаясь.

–Ну, девки… – выдохнула она. – Ну, вы даете…

Светка из-под стола вытащила бутылку красного вина и прижалась к ней щекой:

– Ооой, девули моиии! – пропела она. – Щщщассс по рюмашу – и пееесни петь будееем!

Машка выудила гитару, подмигнула Натке:

– Все нормально, Мурашки! – улыбнулась она. – С дежурным договорились, так что можем хоть всю ночь гулять! – и она опять закривлялась, подняла указательный палец к потолку и слегка картавя, пробубнила. – Только девушки, завт`га, чтоб как штык на за`гядке и никакой абстиненции!

– А что, Медичка дежурит? – спросила Натка, прыснув. Медичкой называли Маргариту Петровну, преподавателя по фармакологии, анатомии и прочим предметам, так или иначе связанным с медициной или человеческим организмом.

– Она, родненькая, она, – пропела Светка, откупоривая бутылку.

Лика тем временем отрезала от торта ломти, стараясь не задеть свечи, раскладывала их на блюдца.

– Этому дала… этому дала… – приговаривала она, от усердия хмуря брови.

– Хватит уже, давалочка, давай за Натку нашу выпьем! – Машка встала, сделала серьезное лицо и высоко подняла бокал, держа его пальцами за ножку.

– Что я хочу сказать, дамы!– начала она. – Среди нас сегодня присутствует самая красивая, самая умная, самая веселая, самая-самая-самая особа на всем белом свете.

Все захлопали в ладошки, Машка, чинно поклонившись, продолжила.

– Итак, дамы, предлагаю вам осушить эти бокалы, наполненные, весьма, смею заметить, недурственным вином, за то, чтобы Натка всегда была такой же красивой, умной и доброй, какой мы ее знаем и очень-очень любим. Ура, товарищи! – и Машка, стоя, под одобрительный смех, залпом осушила бокал.

Натка выпила терпкое душистое вино, и ей снова стало так хорошо, что на глаза навернулись слезы.

– Эй, ты чего? – Светка склонилась к ней. – Плачешь?

– Девки… Так вас люблю! – Натка от избытка чувств не могла подобрать слов. – Так люблю…

… Они сидели долго. Светка под гитару спела для Натки несколько песен, красивых, грустных, лениво трогая струны, красивым и чистым своим голосом, задумчиво глядя в темное окно.

Вино было допито, торт почти съеден, свечи, под вопли девчонок, Натка затушила одним махом. И уже глубокой ночью отправились они спать.

Натка быстро умылась, нырнула в кровать.

«Какой удивительный и счастливый сегодня день!» – думала она, даже не вспомнив о драке с Зинкой. Ее сердце переполняло чувство счастья и обретенной семьи, спокойствия и мира. Она думала о том, что любовь – самая великая сила на свете. Что хороших людей на земле больше, чем плохих, о том, что даже если когда-то будет в ее жизни день, более счастливый, чем этот, никогда она не забудет ни Светкины песни, ни Ликину светлую улыбку на перепачканном кремом лице, ни зеленые Машкины глаза, освещенные любовью.

Натка счастливо вздохнула, ресницы ее дрогнули, и она мягко провалилась в сон…

… Спецполоса для огневой подготовки была предметом гордости маленькой Ли, инструктора по стрельбе. Огромный, сто с лишним метров, ангар, в длину разделенный высокими стенами из красного кирпича таким образом, что получилась дорожка с тремя разворотами длиной четыреста метров и шириной около десяти метров. На дорожке: лестницы всех видов, бетонные блоки, бревна, проволочный «спотыкач», большие бетонные трубы, двери, доски, брошенные над бетонными ямами с водой, и прочие препятствия. Местами дорожка была песчаной, местами – асфальтированной, местами – опилки или гравий По сторонам – фанерные ширмы, из-за которых выпрыгивают мишени. Полоса была оборудована освещением, которое имитировало утро, вечер, ночь, день, в нескольких местах стояли генераторы тумана, местами торчали трубки для выброса пламени, и вообще, тот, кто придумывал эту полосу, был, судя по всему, законченным садистом и тайно мечтал работать в застенках Гуантанамо…