Владимир Стрельников - Проект «Валькирия»

Что делать? Подхватили пассажный инструмент и понеслись вниз. Не бегать же босиком, пусть даже на одну ногу! К тому же казённые утеплители нужно было вернуть. А внизу нос к носу столкнулись с молоденьким милиционером, который обходил вверенную территорию. Идёт он, значит, вокруг Исаакия. Ночь, красота. Ледок похрустывает, где-то девчата смеются. И вдруг прямо на голову ему прилетает валенок! Хорошо, что не кирпич. Больно, обидно. А вещдок-то, между прочим, ещё тёплый! Неизвестно, что думал патрульный в этот момент, но вид у него был… Зато, разобравшись, он проводил студенток до общежития и дотащил тяжёлый инструментарий. А с Галиной, что уронила на него казённую обувку, они вообще поженились. С тех пор подружки так их и зовут – «Валенком венчанные»!

Все отсмеялись, рассказали ещё пару баек и начали расходиться. Ушли в палатку и мать с отцом. А пятнадцатилетняя Полина осталась у почти прогоревшего костра – очень уж ей было хорошо. Ночевала группа на ровном отроге в Бердских скалах. Окрестности как на ладони, над головой раскинулся шатёр неба с разноцветными звёздами, позвякивающими хрустальными подвесками. Вот самые яркие из летнего треугольника: голубоватая Вега перемигивается с Денебом и Альтаиром… И вдруг у девушки перехватило дыхание. Показалось, что звезда пронзила ей самое сердце своими сияющими лучами. Тонкая романтическая натура, настроенная на восприятие всего загадочного и таинственного, Полина задрожала от радостного возбуждения. Ей ясно послышался Зов. Да, именно так: с большой буквы. К ней обратилась сама космическая даль, где солнца взрываются от переизбытка огня, а сбрасываемые ими вуали образуют туманности причудливой формы и цвета. И в этой загадочной облачности на месте погибших светил скрываются их агрессивные останки, настоящие порождения ночных кошмаров, которые учёные зовут нейтронными звёздами и чёрными дырами…

Но Полину в тот момент не волновали мудрёные названия. То, что она почувствовала, нельзя было выразить словами. И если бы её спросили, даже не смогла объяснить, что произошло. Только с этого мгновения девушка точно знала: отныне вся её жизнь будет посвящена служению. Кому и чему? И это было трудно выразить. Но всё существо звенело и пело в унисон с неслышимой мелодией вселенной: она – не здешняя, она принадлежит космосу, там её родной дом!

Теперь следовало лишь принять верное решение, куда пойти учиться. Без образования не обойдёшься, это Полина понимала. Только вот почему-то не существует факультета загадочного звёздного света, отделения таинственного полуночного свечения и пособий о том, как ходить по лунной дорожке босиком. Слишком прозаичными выглядят направления научных кафедр в институтах и университетах, слишком уж много сухих формул надо заучить, чтобы сдать экзамены на право называться астрономом.

Поэтому она не спешила. Но быть ближе к космосу, к настоящим звездолётам хотелось! В тот год, когда окончила школу, отца перевели на работу в космопорт «Кисимайо», в экваториальной Африке. И она упросила взять её с собой. Мать сначала была против: в Сомали слишком жарко, девочке надо готовиться к поступлению, и вообще – это слишком далеко! Но потом ей самой предложили интересную работу в Чили в высокогорной обсерватории и, под напором обстоятельств, она уступила. Так Полина вступила во взрослую жизнь и сразу окунулась в суматоху насыщенных будней одного из главных космопортов планеты.

* * *

Старенький отцовский кондиционер здорово помогал, ведь дневная жара в экваториальном Сомали почти адская. Не спасает даже близость океана. Зато раннее утро и вечер тут просто сказочны. Неудивительно, что Полине, с её неугомонной страстью к путешествиям и смене обстановки, в Африке понравилось всё. И пекло космопорта, и хлопотное, но очень весёлое место буфетчицы технического зала, и расстилающаяся панорама за стеклянной стеной. А больше всего – редкие вечерние полёты на пляж. Иногда папа брал на службе технический антиграв и отвозил её на коралловый песок, к изумительной молочной лазури Индийского океана. После серых технопейзажей родного Новосибирска это воспринималось сном наяву.

Вот и сегодня после смены решено было окунуться в небесно-голубые волны, полежать на бело-золотистом пляже, побродить по зыбкой границе между мягким песком и кружевной вязью набегающих волн. Может быть, удастся набрести на очередную морскую звезду, выброшенную из океанских глубин на берег. У неё уже была целая коллекция: красные, сиреневые, жёлтые; в крапинку, в полоску и в звёздочку. Не хватает только серо-буро-малиновой в горошек, как шутил отец.