Александр Аввакумов - Выстрел в спину

Иван Константинович отложил в сторону карту и внимательно посмотрел на Гуревича.

– Что ты хочешь услышать от меня, капитан? Правду? Если ее, то я не знаю, если одну из версий, значит, есть люди, которые сообщили об этом немцам. Поэтому, никакого эфира, выйдем на связь, когда найдем своих людей с золотом.

– Иван Константинович! Вы, думаете, что они еще живы? – поинтересовался у него Никитин.

Мужчина усмехнулся.

– Если бы немцам удалось захватить золото, то они, наверняка бы, нас уничтожили два часа назад при переходе линии фронта. Мы им нужны и поэтому – мы пока живы.

– Товарищ командир! Время выхода в эфир, – обратился радист к Ивану Константиновичу.

– Отставить выход! – зло скомандовал он. – Без моего приказа – никаких выходов!

– Слушай, лейтенант, – обратился он к Никитину, – как ты смотришь на то, чтобы разделить нашу группу на две? Это нам даст определенное преимущество. Мы сможем прочесать вот этот квадрат в два раза быстрее.

– Как прикажете, Иван Константинович, – не особо радостно ответил Никитин и посмотрел на капитана Гуревича, словно ища у него поддержки.

– Что так, лейтенант? Главное для нас – найти золото, Никитин. Вот посмотри, ты идешь в этом направлении, я и капитан Гуревич – в этом. Встречаемся через два дня вот в этой точке, – произнес командир и пальцем указал на карте.

– Все ясно, Иван Константинович. Разрешите выполнять? – ответил Никитин, сделав отметку на карте. – Тогда расходимся…

– С тобой пойдет Яковлев и радист, с нами – Добровольский.

Они пожали руки и разошлись в разные стороны. Вскоре группы растворились в зелени леса.

***

Никитин двигался первым, за ним, тяжело дыша, шел радист, замыкал группу Яковлев.

– Устали? – поинтересовался у них лейтенант. – Впрочем, о чем я спрашиваю, все и так видно по вашим лицам.

– Похоже, я натер ногу, товарищ лейтенант, – ответил радист. – Кое-как иду.

– А ну, снимай сапог, – приказ ему Никитин, – посмотрим, что с ногой.

Радист сел на землю и стал стаскивать сапоги. На правой ноге бойца была большая кровавая потертость.

– Как же ты так? Ты что не умеешь наматывать портянки? – зло спросил его лейтенант. – Ты знаешь, что бывает за членовредительство во время войны – расстрел. Ты это понял?

Радист промолчал и посмотрел на офицера.

– Я не специально это сделал, товарищ лейтенант. Так получилось.

– Что значит, так получилось!? И что прикажешь мне теперь с тобой делать? Ты не меня подставляешь под немцев, ты всех нас подставляешь!

– Товарищ лейтенант, я же не специально, – снова заскулил, словно щенок, радист, просто так получилось…

– Я снова тебя спрашиваю, что мне с тобой делать? Идти ты дальше не можешь, и оставить я тебя здесь просто не могу, ты же – радист. Я по приказу должен тебя застрелить…

Никитин расстегнул кобуру, но в этот момент где-то вдалеке снова послышался собачий лай. Яковлев вздрогнул и посмотрел на Никитина.

– Я смогу, товарищ лейтенант, я смогу, вы сами увидите…. – произнес радист и, поднявшись с земли, он взял сапог в руку.

– Тогда вперед, нужно двигаться! – приказал ему Никитин.

Радист поплелся вслед за Никитиным и Яковлевом. Они остановились минут через тридцать. Радист отстал от них и еле передвигал ногами.

– Привал! – произнес лейтенант и направился в сторону связиста.

Сняв с него рацию, он присел под дерево и снова посмотрел на искаженное от боли лицо бойца.

– Вот, возьми флягу и промой рану, – приказал он ему.

Когда тот промыл рану, Никитин протянул ему бинт.

– Перебинтуй рану. Перед тем как бинтовать приложи подорожник, его здесь много.

Радист посмотрел на Яковлева, ожидая от того слов сочувствия.

– Я все понимаю, товарищ лейтенант. Вы можете меня просто расстрелять, если вам от этого стает легче, – тихо произнес радист. – Простите меня, просто так получилось.

– Ты хоть понимаешь, Хрусталев, что мы в тылу у немцев! Ты слышишь, лай собак или нет? Это они идут по нашим с тобой следам. А мы из-за тебя не можем от них оторваться, плетемся, как черепахи.

Лейтенант отвернулся от радиста. Внутри его все клокотало от внезапно охватившей его злости. Чтобы окончательно не сорваться, он отошел в сторону и сел под елью.

«Странно, – неожиданно он поймал себя на мысли, – почему вдруг стало так тихо? Ни лая собак, ни уже привычных выстрелов».

– Яковлев! – подозвал он разведчика. – Ты посмотри, что там. Судя по карте, мы где-то недалеко от деревни. Если это так, то в деревню один не ходи, посмотри что там и обратно.