Александр Аввакумов - Конец Пиона

Третий мужчина бросился бежать. Бежал он быстро, ловко преодолевая сугробы. Он хотел свернуть в переулок, но, поскользнувшись, упал. Нож вылетел из руки и покатился по льду. Он повернулся в сторону Пиона и, видимо, понял все сразу.

– Не убивай, – успел произнести он, прежде чем пуля Пиона снесла ему половину черепа.

Пион вернулся к машине и, оттащив в сторону трупы, сел за руль.

«Дорога – к переправе, – словно подводя итог размышлениям, решил он. – Ехать туда нельзя, там охрана. Значит, нужно искать другой путь, чтобы перебраться на правый берег Волги».

Свернув с дороги, он выехал на берег и медленно двинулся по льду. Справа от него темнел железнодорожный мост. Где-то на середине реки лед под машиной начал тихо потрескивать. Пион вышел из кабины и посмотрел в сторону нужного ему берега. До него оставалось каких-то метров триста. Он снова сел в кабину и прибавил газу. Когда до берега осталось метров пятьдесят, передние колеса автомашины провалились под лед. Он не сразу понял, что произошло. Машина стала быстро погружаться в черную холодную воду. Он схватил в руки баул с золотом и попытался выскочить на лед. Выпрыгнув, он выронил из рук саквояж, который медленно покатился в сторону полыньи. Через мгновение он скрылся в воде.

***

Дронов вошел в камеру и посмотрел на врача, который делал женщине перевязку. Заметив вошедшего человека, доктор сначала закрыл свой чемоданчик, а затем вышел из помещения.

– Как вы себя чувствуете? – спросил капитан Зою. – Вы готовы отвечать на мои вопросы?

– Для чего вы это спрашиваете? – спросила она его. – Разве вам не все равно, какой меня ставить к стенке: больной или здоровой. Так что давайте обойдемся без лишних церемоний.

– Хорошо. Тогда перейдем к делу, – произнес он и сел на табурет.

Прежде чем задать ей вопрос, Дронов сделал небольшую паузу.

– Я предлагаю вам жизнь, при условии вашего сотрудничества с органами государственной безопасности. Как вы на это смотрите?

Зоя не ответила, так как не знала, что сказать на предложение капитана. В этот момент она не была готова умереть за интересы рейха, но и верить в лояльность власти, против которой она боролась не один год, было настоящей утопией.

– Что вы молчите, Зоя? – спросил ее Дронов. – Времени у меня мало, и я хотел бы услышать от вас всего один ответ, да или нет?

– А что вы хотели бы услышать от меня? Я молода, и жизнь мне дорога.

– При осмотре вашей комнаты нами был обнаружен пепел от сожженной вами шифровки. Что было в радиограмме? – спросил капитан.

Она невольно задумалась. Ей не хотелось говорить о тексте, ведь о нем, кроме нее и Пиона, больше никто не знал, да и передать его в эфир она не успела. Но она только что дала согласие на сотрудничество с советской контрразведкой, а начинать его с явной лжи ей не хотелось. Во-вторых, она не знала, задержан Пион или нет. А вдруг он у них и уже сообщил о содержании шифровки.

– В ней сообщалось, что некто Татарин сотрудничает с НКВД и что по его вине группе Пиона не удалось провести диверсии на предприятиях города.

По лицу Дронова скользнула едва заметная улыбка.

– Кто такой Татарин? Вы встречались с этим человеком? – спросил ее капитан.

– Этот человек мне незнаком. Я никогда его не видела и не контактировала с ним. Кто поддерживал с ним связь, я не знаю.

– Хорошо. Я оставлю вас одну. Отдыхайте, – произнес Дронов и направился к выходу из камеры.

***

Оперативные группы, возглавляемые капитаном Дроновым «отрабатывали» адрес за адресом, где могли укрыться Пион, Ворон и Хейг. Однако все они оказались пустыми. В квартире Пиона были обнаружены чистые бланки паспортов, военных билетов, справки из госпиталей и большое количество штампов и печатей. Капитан сидел в своем кабинете и молча, перебирал документы, которые были обнаружены в известных чекистам адресах.

«Выходит, залегли на дно, – решил он. – Поменяли документы на новые и решили отсидеться, а возможно, уже и выехали за пределы города».

Несмотря на ряд успешных задержаний, главные фигуры немецкой разведывательной сети по-прежнему были вне досягаемости органов государственной безопасности. Это был определенный провал операции, и даже задержание человека, который должен был совершить подрыв завода, ничего существенно не меняло.

Он достал папиросу и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он затушил папиросу о дно металлической пепельницы и встал из-за стола.

– Что у вас нового, товарищ сержант? – спросил он, входя в его кабинет.