Александр Аввакумов - Конец Пиона

Он взглянул на сидевшего напротив него мужчину.

«Да, от такого не сбежишь, – словно подводя какую-то черту, подумал он. – Для него убить человека ничего не стоит».

Он отвернулся в сторону и сквозь небольшое окошко стал смотреть на улицу, стараясь отгадать, где они едут. Он не верил в то, что уже никогда не вернется домой. Он считал, что органы обязательно разберутся по справедливости и отпустят его на волю. Внутренне он был готов, что его отправят на фронт, пусть даже в штрафной батальон, но не в лагеря, где содержат врагов народа.

«Какой я враг? – мысленно рассуждал он. – Что я сделал такого, чтобы меня стереть в порошок? То, что я утверждал, что немецкий истребитель лучше американского самолета «Аэрокобра»? Но это действительно так, и это может подтвердить любой летчик, который воевал на этом самолете. Посмотрим, что будет дальше».

«Воронок» резко тормознул и остановился.

– Выходи! – скомандовал чей-то голос.

Кузьмин спрыгнул на землю и зажмурился от яркого солнца, которое било прямо в глаза. Он невольно зажмурился, но сильный толчок в спину вернул его к действительности.

– Руки за спину! Вперед! – скомандовал кто-то из мужчин.

Металлическая калитка в воротах открылась, словно рот какого-то страшного животного и, проглотив очередную жертву, закрылась с громким скрежетом.

***

Измайлов сидел напротив Дронова и отрешенно смотрел в угол кабинета. Избитое тело ныло от боли, и сейчас ему хотелось умереть, чтобы больше не терпеть ее.

– Назовите адрес радиста, – в который раз спрашивал его капитан.

– Я уже вам говорил, что никакого радиста я не знаю. Бросьте, капитан, задавать мне эти идиотские вопросы. Я вам рассказал все, что знал.

– Кому вы передавали свою машину в период последней командировки? Вот, ваши показания, которые вы дали в свое время лейтенанту Новикову. Здесь вы сообщаете, что автомашину никому не передавали, но это неправда. Вот, дорожный журнал военного поста, в котором зафиксирован выезд вашей машины за пределы города. В тот вечер был выход в эфир немецкой радиостанции, а также был убит капитан НКВД, который пытался задержать машину.

– Я уже говорил лейтенанту Новикову, что я никому не оставлял свою машину. Я был в командировке, и, когда вернулся в Казань, моя машина находилась на прежнем месте.

– Вы еще можете спасти свою жизнь, майор. Неужели вам не хочется жить, Измайлов? Дома вас ждет жена с ребенком. Если вы не жалеете себя, то подумайте хотя бы о них.

Дронов снова попал в точку: на глазах арестованного показались слезы. Чтобы скрыть это от капитана, Измайлов отвернулся в сторону и смахнул их грязной рукой. С каждой минутой росла интенсивность психологического натиска. Вопрос следовал за вопросом. Каждый вопрос, словно раскаленный докрасна гвоздь, вонзался в сердце Измайлова.

Неожиданно дверь кабинета открылась, и вошел мужчина, одетый в гражданский костюм.

– Здравия желаю, товарищ капитан государственной безопасности. Лейтенант Кузьмин задержан и доставлен в следственный изолятор.

От Дронова не ускользнуло, как вздрогнул майор, как на его лице промелькнула гримаса страха и растерянности.

– Спасибо, сержант. Вы свободны.

После того как за ним закрылась дверь, капитан снова повернулся к бывшему майору.

– Вы, наверное, уже все поняли, Измайлов. Как говорил наш знаменитый классик, если враг не сдается, его нужно уничтожить. Даю вам пять минут на раздумье. Время пошло.

Он снял с руки часы и положил их перед собой на стол. Дронов иногда бросал взгляд то на них, то на сидевшего перед ним арестанта. Взяв часы, он стал надевать их на руку.

– Все, Измайлов, время истекло. Значит, решили умереть в молчанке. Впрочем, дело ваше.

Он уже хотел отдать команду, чтобы конвой увел арестованного, но Станислав неожиданно упал на пол и затрясся в конвульсиях.

– Посадите его на стул и дайте воды, – приказал Дронов конвоиру, – а то ненароком окочурится, а он мне еще нужен.

Измайлова с трудом посадили на стул. Солдат разжал рукой его рот и влил воду. Майор открыл глаза.

– Вы способны говорить? – спросил его Дронов.

Измайлов мотнул головой.

– Адрес радиста? – снова задал ему вопрос капитан.

С минуту подумав, майор тихо назвал адрес Зои.

– Отведите его в камеру, – приказал Дронов конвою.

Когда Измайлова увели, он поднял телефонную трубку.

– Машину и опергруппу на выезд, – произнес он.

Через десять минут машина уже мчалась к названному Измайловым адресу.