Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

— Извините, — сказал он Китайгородцеву, смущаясь.

А уж потом девушке:

— Салют! Завтра приходишь?

— В пять?

— В пять! Мы без тебя не начинаем!

— Да ладно! — засмеялась девушка.

— Клянусь!

Китайгородцев им мешал. Обменялись заговорщицкими улыбками и девушка ушла.

— Извините, — снова сказал Алёша Китайгородцеву.

Он всё ещё витал мыслями где-то далеко.

— А что ты вообще о Михаиле знаешь? — спросил Китайгородцев. — Живёт он — где?

— Не знаю.

— Может, мама твоя упоминала?

— Я не помню.

— Хотя бы город! Он москвич? Или жил в Калуге? Нет, в Калуге он не мог. Правильно?

— Не в Калуге. А где — не знаю.

— Вы вообще с родственниками по той линии поддерживаете отношения?

— Нет. У нас своя жизнь, мы ни с кем, даже на праздники не перезваниваемся…

— Завтра число какое?! — вдруг всполошился Китайгородцев. — Пятнадцатое!

— Да, — подтвердил Алёша, сильно удивившись тому, как его собеседник ни с того ни с сего разволновался.

— Завтра в пять — что у вас за праздник?

— День рождения.

— Чей?!

— Мой.

— Сколько тебе стукнет?!

— Восемнадцать. А что?

Совершеннолетним станет. Наследник.

— Кто твой отец? — позабыл на время о чувстве такта Китайгородцев.

Алёша хлопал глазами, не понимая, что к чему. Его растерянный вид отрезвил Китайгородцева.

— Извини! — сказал он парню. — Извини, я не то хотел… Я не про то…

Нина Петровна испугалась, увидев Китайгородцева в школьном коридоре. Лицо такое сделалось — испуг не скрыть.

— Вы меня преследуете? — криво улыбнулась она.

— Нам надо поговорить.

— Не о чем нам говорить!

Сказала, как отрезала.

Перемена. В коридоре десятки школьников. Сейчас она чувствовала себя увереннее, чем прежде.

— Это важно, поверьте.

— Я прошу вас уйти! — холодно сказала женщина.

Не выпроваживала, а прогоняла.

— Ваш Алёша…

— Что?! — зло сузила глаза.

Решила, что её сыну может угрожать опасность, и была готова защищать его до последней капли крови.

— Его отец — Станислав Георгиевич?

Кровь прихлынула к её лицу. Казалось, что ещё одно мгновение, и с нею случится удар. Шум школьной перемены, визжали дети — ничего этого Нина Петровна сейчас не слышала. Китайгородцев на всякий случай взял её под руку. Она с готовностью воспользовалась этим, едва ли не повисла на его руке.

— Зачем вы здесь? — спросила Нина Петровна, пытливо вглядываясь в лицо своего собеседника-мучителя.

Она не была сейчас ни злой, ни настороженной, а только слабой.

— Где мы можем поговорить? — Китайгородцев озирался по сторонам.

— Идёмте, — сказала женщина.

Привела Китайгородцева в пустой класс. Плотно прикрыла дверь. Тут же опустилась на учительский стул, будто её ноги не держали. Она сейчас совсем не была похожа на учителя. Ни строгости во взгляде, ни уверенности в движениях.

— Кто вы? Зачем сюда приехали? Я ничего не понимаю!

— Я ищу Михаила.

— Его здесь нет! — пожала плечами Нина Петровна.

Мы не о том, мол, говорим, и я подозреваю, что дело тут не в Михаиле.

— Его нет, — признал Китайгородцев. — Но он мне нужен.

— При чём тут я? При чём Алёша?

— Вам может угрожать опасность.

— Нам с Алёшей?

— Возможно, что Алёше — нет, а вам — да.

— Не понимаю! — ещё больше растерялась.

— Алёша — он действительно сын Станислава Георгиевича?

— Какая вам разница! — сказала Нина Петровна с досадой и бросила быстрый взгляд на входную дверь.

Это, похоже, была её тайна, и правды коллеги Нины Петровны не знали до сих пор.

— Разница в том, — сказал Китайгородцев, — что если Алёша — это сын Станислава Георгиевича, тогда, я думаю, он в безопасности. Зато вы — нет.

Женщина нервно сжимала-разжимала пальцы рук.

— Глеб ненавидел Стаса, — сказал Китайгородцев. — Для вас это тоже не секрет. Но для вас, как я понял, секрет, что Глеб иногда вслух мечтал о том, как он устроит Стасу неприятности, и все богатства Стаса отойдут наследнику. А наследник у нас кто? Алёша! Каким образом Алёша может стать наследником? — спросил Китайгородцев и внимательно посмотрел на женщину.

От неё ответа не добьёшься. В таком состоянии она ничего не соображает.

— Наследник — это когда наследство открывается, — подсказал Китайгородцев. — А открывается оно тогда, когда прежний владелец наследуемого имущества умрёт.

— А кто умрёт?! — испугалась женщина.

— Глеб мечтал, чтобы умер Стас.

Нина Петровна хрустнула пальцами.